Следовало, конечно, позвонить в полицию, но Эдди даже не двинулся к телефону. Вызвать врача? Эдди с трудом подавил рвущийся из горла смех. Жаль, нет фотоаппарата! Если девчонку заберут, а ее непременно заберут, он никому не докажет, что она вообще существовала. Эдди представил фото необыкновенного существа на первой полосе «Новостей Северного Побережья» и презрительно фыркнул. Нет, девчонка была сенсацией, самой настоящей сенсацией, достойной любого центрального издания!
Надо позвать кого-нибудь с камерой, кого-нибудь, кто способен подготовить сенсационный материал. Мэри Бет, вот кто нужен!
Эдди, дрожа от нетерпения, набрал ее номер, но ему ответил автоответчик. Эдди повесил трубку и набрал номер вновь. И снова с ним заговорил проклятый механизм, однако Эдди сдаваться был не намерен, и после пятой попытки из трубки послышался раздраженный голос Мэри Бет:
— Что за идиот звонит в три часа ночи?!
— Эдди Делакорт. Мэри, немедленно вставай, хватай камеру и приезжай ко мне домой.
— Это ты что ли, Толстяк Эдди?
— Да, я.
— Какого дьявола?..
— Приезжай ко мне немедленно. Да захвати с собой побольше пленки.
Эдди дал отбой, а после того, как через несколько секунд телефон перед ним затрезвонил, угомонил его, положив трубку на стол.
Входная дверь в дом была заперта, а окна в спальне закрыты, следовательно, девчонка, вознамерься она улизнуть, непременно пройдет через комнату, где находится Эдди. Комнату эту, спроектированную как вторая спальня, он приспособил под кабинет. Кабинет получился просторным, уютным, и здесь нашлось место двум мягким кожаным креслам, двум столам, книжным стеллажам, длинному шкафу со стереоаппаратурой и сотнями пластинок — в общем, все тут было приспособлено для крупного человека, привыкшего свободно передвигаться. Что ж, тут он и дождется Мэри Бет. Эдди принес из кухни бутылку бурбона, переставил кресло лицом к двери в спальню и уселся в него.
Спустя полчаса явилась разгневанная Мэри Бет. Лет ей было примерно сорок, волосы на ее висках уже тронула седина; голубые глаза с ненавистью пронзали возмутителя спокойствия. Эдди и раньше не замечал на ее губах помады, а на ней самой — каких-либо украшений, если таковыми не считать часы, а также он не видел коллегу в юбке или платье. Сегодня ночью журналистка надела легкий свитер, неизменные джинсы и ярко-красный плащ с капюшоном. Эдди с удовлетворением отметил, что камера у нее с собой. Стягивая плащ, Мэри осыпала коллегу ругательствами и остановилась лишь тогда, когда Эдди прижал ладонь к ее губам и, взяв за плечо, подтащил к двери спальни.
— Заткнись и смотри, — процедил он.
Проявив неженскую силу, Мэри вырвалась, погрозила Эдди кулаком, но потом, все же соблаговолив заглянуть в спальню, повернула к нему немедленно вспыхнувшее лицо.
— Ты… — прошипела она, брызгая слюной. — Ты посреди ночи вытащил меня из дома… А сам заволок в постель какую-то сучку, а теперь тебе еще и фотографий захотелось! Господи Боже мой!
— Заткнись!
Тон Эдди заставил журналистку прервать гневную тираду. Она повернулась и, не спуская глаз со вздрагивающего одеяла, сделала шаг к кровати. Потом еще шаг. И еще. Эдди на цыпочках следовал за ней, и его осторожность немедленно передалась Мэри, отчего двигаться она стала так же тихо, как и он.
Наконец Эдди взялся за одеяло и медленно потянул его на себя. За край одеяла тут же судорожно ухватилась ладонь девчушки. Ладонь эту венчали всего четыре длинных, гладких и очень бледных пальца. Несколько минут Мэри Бет стояла, словно окаменев, затем, глубоко вдохнув, коснулась темной кожи за плечом существа, потом — руки, потом — лица. И вдруг отпрянула. Создание задрожало еще сильнее и свернулось в еще более тугой комочек, скрыв многочисленные складки кожи в паху.
— Ей холодно, — прошептала Мэри Бет.
— Да, — согласился Эдди. Накрыв незнакомку одеялом, он взял Мэри за руку, и они, пятясь, покинули спальню.
Оказавшись в кабинете, журналистка тяжело опустилась в кресло и, недолго думая, взяла в руку стакан с недопитым Эдди бурбоном. После солидного глотка она негромко произнесла:
— Боже правый! Что это? И откуда оно взялось?
Эдди пересказал события минувшего вечера, затем вместе с Мэри снова заглянул в спальню. Девчушка под одеялом вроде бы уже не дрожала, то ли согревшись, то ли окончательно обессилев.
— Ты все время произносишь «она», — заметила Мэри Бет, вновь расположившись в кресле. — Но ведь на кровати у тебя вовсе не человек.
Эдди кивнул, а затем, смущаясь, описал те части тела существа, которых не видела Мэри. Мэри меж тем допила бурбон. Эдди принес из кухни еще один стакан и щедрой рукой плеснул из бутылки в оба.
— У нас в руках — настоящая сенсация, — заявила Мэри. — Но прежде чем во всю глотку трубить о ней, нам следует основательно подготовиться. Ты согласен?
— Вполне.
Некоторое время они, размышляя, сидели молча, а когда опустели стаканы, Эдди снова их наполнил. Завывания ветра перешли в слабые стоны, а дождь за окном из непроницаемой стены превратился в отдельные струи, за которыми изредка проглядывало море. Минут через десять Мэри вошла в спальню и, увидев, что комочек на кровати немного распрямился, приподняла одеяло, но прикасаться к существу на сей раз не решилась. В кабинет Мэри вернулась резко побледневшей и немедленно отхлебнула из стакана.
Эдди с Мэри еще посидели в сосредоточенном молчании, пока к ним не вернулся дар речи.
— Радио для наших целей не годится, — заметил Эдди.
— Правильно, — согласилась Мэри Бет. — И газеты — тоже.
Эдди кивнул.
— Проснувшись, оно может оказаться опасным, — сказала Мэри.
— Полагаешь, у нее есть шесть рядов крокодильих зубов, или ядовитые когти, или гипнотические лучи, испускаемые глазами?
Мэри, хихикнув, предположила:
— А может, как раз сейчас нас снимают скрытой камерой. Помнишь, как в той старой телепередаче?
— Наверное, испытывают нашу реакцию на них…
Мэри Бет резко выпрямилась.
— На них? Ты что же, считаешь, в мире есть существа, подобные этому?
— Ни единый вид не состоит только из одной особи, — очень серьезно заявил Эдди и, сообразив вдруг, что уже основательно набрался, добавил: — Пойду сварю кофе.
С трудом покинув кресло и неверной походкой добравшись до кухни, он приготовил кофе и сэндвичи с тунцом, луком и помидорами, а затем вернулся в кабинет. Журналистка стояла возле двери в спальню и разглядывала существо.
— А что, если оно умирает, — негромко сказала Мэри. — Нужно как-то ему помочь, Эдди.
— Нужно, — согласился он. — Но прежде давай перекусим.
Мэри вошла вслед за Эдди на кухню и огляделась.
— Никогда прежде не была у тебя дома, — удивилась она. — Странно. Мы знакомы с тобой столько лет, но ты ни разу не приглашал меня к себе.
— Пять лет, — припомнил Эдди.
— Я про это и говорю. А дом у тебя приятный. И знаешь, выглядит как раз так, как и должен выглядеть твой дом.
Эдди обвел взглядом кухню. Кухня как кухня — плита, холодильник, стол, полки, на одной из полок — книги, еще стопка — на столе. Он отпихнул книги на край и на их место водрузил пустые тарелки. Мэри Бет взяла одну изящной формы красновато-коричневую керамическую тарелку и перевернула. Надпись с обратной стороны сообщала, что тарелка изготовлена в Северной Каролине, тут же была и подпись мастера — «Сара». Мэри кивнула, словно именно этого и ожидала.