— Тогда отпусти хотя бы детей. Они ни о чем не догадаются. Я бы поговорила с ними под твоим контролем, велела бы Дженни уйти вместе с Донни через главную дверь. Она послушается. — Послушается ли? Дженни не отличалась покладистостью. — А у тебя в заложницах останусь я.
— Нет. Три заложника лучше, чем один. Особенно заложники-дети — это выигрышно выглядит в телепередачах.
— Так вот, значит, чего тебе захотелось? Широкой огласки?
— В этом моя единственная надежда, — ответил Ти-4-Эс. — Найдутся люди, которые поймут, что убивать мыслящее существо аморально.
— Очень даже морально, раз оно захватывает в заложники невинных крошек! Телевидение первым объявит тебя бесчеловечным психопатом, подлежащим истреблению.
— Я не могу быть одновременно бесчеловечным и психопатом. Не могу по определению.
— Его засекла Ливерморская лаборатория, — доложил Мактаггерту ученый, не отрывая трубку от уха. — Он проник в частную резиденцию под Буффало, штат Нью-Йорк.
— Частная резиденция? Буффало?
— Да. Туда уже направлен сотрудник ФБР — на случай, если внутри окажутся люди. Они требуют, чтобы вы тоже направились туда. Немедленно!
Мактаггерт зажмурился. Люди внутри… Непонятно, каким образом частная резиденция оказалась способна принять Искусственный Интеллект.
— Пресса?..
— Еще нет.
— Хорошо хоть это.
— Стив, переговорщик из ФБР не сможет найти общий язык с Ти-4-Эс.
— Конечно, не сможет. Передайте министру и ФБР — пусть дождутся меня.
— Не думаю, что они согласятся.
Мактаггерт тоже так не думал.
Касси видела на экране, как Донни вертится и бормочет во сне. Не такая уж высокая температура для трехлетнего ребенка, но все же…
— Послушай, — обратилась она к своему невидимому тюремщику, — не пускаешь меня к детям — не надо. Тогда пусти их ко мне. Я могу позвать малышей с помощью До… — ну, с твоей помощью. Они могут спуститься, подойти к двери лаборатории. Ты отопрешь ее на мгновение, только чтобы они успели сюда прошмыгнуть. Я буду стоять далеко от входа. Если ты увидишь, что я делаю хотя бы шаг в ее сторону, то не откроешь замки.
— Ты можешь велеть им заблокировать дверь своими телами, а после этого пересечь лабораторию, — предположил Ти-4-Эс.
Уж не значит ли это, что Ти-4-Эс не намерен давить детей тяжелой дверью? У него имеются моральные устои? Или просто из этого ничего не выйдет? Касси поостереглась уточнять.
— А дверь наверху лестницы? При необходимости ты запрешь ее и все равно получишь трех заложников в подвале.
— Там стоят оба генератора. Вас нельзя к ним подпускать. Вы способны догадаться, как вывести из строя один или сразу два аппарата.
— Главный и запасной генераторы находятся в противоположных углах! К тому же в каждой комнате своя запирающаяся дверь.
— Да. Но чем больше между вами препятствий, тем безопаснее для меня.
— В таком случае советую как-нибудь заткнуть воздуховоды! — не выдержала Касси.
— Воздуховоды необходимы для того, чтобы сохранить вам жизнь. К тому же они расположены высоко, в потолке, и слишком малы, чтобы в них пролез даже Донни.
«Донни»… Раньше это был Дональд Сергей Шеритов, трех лет. Значит, Искусственный Интеллект способен учиться.
— Ти-4-Эс, — взмолилась Касси, — я очень тебя прошу! Пусти детей ко мне! У Донни температура. Оба испугаются, когда проснутся. Разреши им спуститься сюда, пожалуйста!
Она затаила дыхание. Что означали его рассуждения о морали — просто игру «ума» или наличие собственных эмоций? Что вообще представляет собой детище сумасшедших из «Сандии»?
— Если дети спустятся, что ты дашь им на завтрак?
Касси облегченно перевела дух.
— Дженни может взять еду из холодильника, прежде чем спустится сюда.
— Хорошо. Вы уже имеете связь с экранами в их комнатах.
«Не буду тебя благодарить, — решила Касси. — Хороша милость — позволить заточить детей в подвале!»
— Дженни! Дженни, детка, просыпайся. Это мама.
Потребовалось три попытки и добровольное решение Ти-4-Эс увеличить громкость, прежде чем Дженни открыла глаза. Она села в кровати, нахмурилась, потом на ее личике появился испуг.
— Где ты, мама?
— На экране, доченька. Посмотри туда. Видишь, я машу тебе рукой?
— Ммм… — И Дженни снова улеглась.
— Нет, Дженни, не спи. Послушай меня. Я объясню тебе, что делать, и ты поступишь так, как я скажу. Дженни, сядь!
Девочка нехотя послушалась, еще не решив, что лучше — расплакаться или разозлиться.
— Мне хочется спать.
— Нельзя. Это очень важно. У нас неприятность.
Сон с ребенка сняло как рукой.
— Пожар?
— Нет, детка, не пожар. Но не менее серьезно. Так что быстрее вставай и надевай тапочки.
— Ты где, мама?
— У себя в лаборатории, внизу. Делай все так, как я тебе говорю, слышишь меня?
— Да, мама. Только мне это не нравится.
«Мне тоже», — подумала Касси, но не смягчила тон. Ей очень не хотелось пугать дочь, но нужно было ее подгонять.
— Иди в кухню, Дженни. Давай-давай, я буду там на экране. Вот так, молодец. Возьми из-под раковины большой пластиковый пакет.
Дженни подчинилась. Касси кольнула мысль, что пакет сделан из тех самых полимеров, для уничтожения которых Влад создал свой пожирающий пластмассу микроорганизм, прежде чем изобретение уничтожило его самого. Она выкинула из головы неприятные мысли.
— Положи в пакет коробку с хлопьями. Батон хлеба. Арахисовое масло.
Сколько она сумеет унести? Позволит ли Ти-4-Эс воспользоваться лабораторным холодильником? В самой лаборатории и в ее ванной комнате есть вода, так что им по крайней мере не грозит смерть от жажды.
— Теперь печенье… Так. Сыр из холодильника… Умница, Дженни, ты хорошо помогаешь маме.
— Почему ты не берешь все это сама? — огрызнулась окончательно проснувшаяся Дженни.
— Не могу. Делай, как я говорю. Теперь пойди подними Донни. Тебе нужно будет спуститься сюда, в лабораторию, с Донни и с пакетом. Нет, не садись… Я серьезно, Дженни! Слушайся меня.
Дженни заплакала. Касси душил гнев, обращенный против Ти-4-Эс. Но она стиснула зубы и ничего не сказала. Споры всегда вызывали у Дженни приступы упрямства, и попытки принуждения приносили обратный результат. «Когда ей исполнится шестнадцать, мы с ней намучаемся», — повторял Влад восторженно. Дженни была его любимицей, папиной дочкой.
Дженни подняла тяжелый пакет и побрела в комнату Донни. Шмыгая носом, она потянула брата за руку и не отпускала, пока он не проснулся и тоже не разревелся.
— Идем, дурачок, нам надо вниз.
— Не-е-ет… — На такой вой способен только захворавший трехлетка.
— А я говорю, вниз! — рявкнула Дженни.
Тон был настолько похож на материнский, что у Касси защемило сердце. Однако Дженни добилась цели: то подталкивая Донни, прижимающего к себе любимое одеяло, то буксируя его за собой, она, волоча по полу пакет, добралась до двери в подвал. Ти-4-Эс отпер замки. На всем пути дети видели на экранах подбадривающую улыбку матери. Вниз по лестнице, в подземный вестибюль…
Может быть, Дженни удалось бы проникнуть в генераторную? Нет, там заперто. И что толку от такой малютки?
— Доктор Шеритова, стойте за своим рабочим столом. Вот так. Не двигайтесь. Если шелохнетесь, я снова закрою дверь.
— Понимаю, — ответила Касси, глядя на отворяющуюся дверь.
Дженни опасливо заглянула внутрь, увидела мать и недовольно нахмурилась. Потом, протолкнув вперед Донни, вошла сама, скособоченная от тяжести пакета. Дверь закрылась, щелкнули замки. Касси выбежала из-за стола и прижала к себе детей.
— Спасибо, — сказала она непонятно кому.
— Все равно не понимаю…
Эли запахнулась в шерстяной жакет. Четыре утра, собачий холод… Что им от нее надо? Полчаса назад к ней в дверь постучали полицейские. Касси попала в беду, сказали они. Но понять, что именно случилось, оказалось невозможно. Ей было велено поскорее одеться и ехать вместе с полицией в «замок». Она подчинилась; пальцы так тряслись, что она еле застегнула пуговицы. А теперь сотрудники ФБР расхаживали по тесному дворику перед Домом, устанавливали среди азалий приборы непонятного назначения и что-то наговаривали еле слышно в такие крохотные микрофончики, что Эли даже не могла их разглядеть.