— Почему бы вам самому не отправиться? — поинтересовался он.
— Это вышло бы много дешевле.
— Сударь, я отправлюсь, если вы прикажете. Но у меня жена и четверо детей.
— На два больше, чем разрешает экозакон.
— Для меня сделано исключение.
Олеарий, хмурясь, проглядывал досье Стефа.
— Здесь что-то не то… Он не вызывает доверия. Почему, собственно, он оставил службу?
— Сударь, он замечательный агент. Храбрый, стремительный, с большим умением приспосабливаться к обстоятельствам. Но у него есть одна слабость. Он сентиментален. Нельзя быть сентиментальным и служить в правоохранительной системе. Давным-давно он помог бежать женщине-воровке, которую должны были отправить в Белую Палату. Я узнал об этом, выполнил свой долг и сдал Стеффенса.
Олеарий все еще хмурился.
— Если он сентиментален с женщинами, так как же он убьет эту… как ее там, Дьеву?
— Сударь, с ней другое дело. Она угрожает всему его миру, включая шлюшку, в которую Стеф вроде бы влюблен.
— Ну, хорошо, — Олеарий пожал плечами. — Посылайте его. Большого вреда он не принесет. Но если он потерпит неудачу, потребуйте от него деньги назад.
— Отправляешься завтра, — сказал Яма. — Эти материалы изучишь вечером.
Стеф взял пакет, поймал казенный плавнолет и отправился прямо в Дом Воссиявшей Любви. Последовавшее долгое прощание оставило Стефа в слезах, а Джун (когда дверь за ним закрылась) расцвела улыб-.кой в предвкушении будущего, которое выглядело одинаково светлым, возвратится ли он со своего задания живым или нет.
Вернувшись к себе, Стеф устроился на балконе и углубился в документы: голограмма Дьевы, сведения о ее жизни на Ганеше и карта древней Москвы. Карта удостоилась лишь беглого взгляда — воспользоваться ею он мог только на месте. Другое дело голограмма. Стеф вглядывался в нее так, будто его возлюбленной была она, а не Джун, и запечатлел в памяти круглое скуластое лицо татарки и ничего не выражающие глаза.
После чего прочел ее биографию. К его удивлению, этот документ под грифом «ГОСТАЙНА. НЕ СНОСИТЬ ГОЛОВЫ» был написан професором Яном. Войдя во вкус полисайских денег, Ян начал работать на Яму как агент-доброволец, и его первым заданием было составить и аннотировать историю жизни Дьевы.
Поселенцы отправились в систему Шивы под водительством благочестивого индуса, который надеялся создать приют для всех, кто исповедует старые веры — мусульман, христиан, иудеев и буддистов вдобавок к своим единоверцам, — чтобы там, вдали от коррупции и безверия, навеки воцарились мир, справедливость и служение Богу.
«Реальные результаты этого благородного эксперимента, — писал Ян, — иначе как ироническими назвать нельзя». В процессе заселения системы были уничтожены три вида разумных существ, а дальнейшая история системы Шивы слагается из религиозных войн между людьми и ожесточенных сектантских свар.
Ахматова Мария родилась в глубоко верующей семье на Ганеше, третьей планете. Они были христианами, членами русской православной церкви, и истово ненавидели как своих соседей-иноверцев, так и растленные безбожные цивилизации остальных планет. Со временем она утратила веру в Бога, сделав своей религией судьбу человечества. Ее личная жизнь оставалась аскетичной. У нее не было ни любовников, ни любовниц, и имя, взятое ею в движении, созданию которого она много способствовала, на русском, ее родном диалекте, означает «девственница» — Дьева.
Она училась в академии, и там известие о технических достижениях, приведших к созданию червобура, подсказало ей великую цель ее жизни. Она вошла в группу людей, так или иначе связанных с академией, которые разработали план предотвращения Времени Бедствий, для чего требовалось вернуться в прошлое. Некоторые члены ее группы перевелись в Университет Вселенной в Уланоре, где вербовали сторонников, намереваясь создать, — а узнав, что он уже создан, — украсть червобур.
Дальше следовала часть, которую Яма отчеркнул красным. Теория Дьевы о возможности предупреждения Бедствий опиралась на устную легенду, бытовавшую среди русских христиан на Ганеше: будто человек по фамилии Разруженье, министр обороны древней России, в преддверии Бедствий отдал распоряжение о первом термобиоударе по Китаю, и это положило начало Времени Бедствий. Убийство этого индивида вполне могло предотвратить ту войну, а с ней и всю последовавшую цепь катастроф.