— Ах, да, судьба…
Он немного помолчал.
— Ты представитель благородной ветви знатного рода. Повергнут в грязь неблагоприятными обстоятельствами.
Я ничего не ответил. Если он пытается вывести меня из равновесия… что же, у меня немалый опыт подобных игр.
— Я обязан тебе, — продолжал он. — Два дня назад ты кое-кому помог.
Я пожал плечами:
— Надзиратель оказался неуклюжим. Запутался в собственных ногах.
— Все же благодарю тебя. Искателя мудрости, каким ты стал.
— Почему бы нет, раз это приносит прибыль? — пожал я плечами.
— Не лги мне! — рявкнул он. — Тебя занимает вовсе не прибыль.
— Не только, — признался я, вспомнив о маленькой шкатулке у постели.
Он улыбнулся чрезвычайно неприятно.
— И не месть, хотя тебе хочется этому верить. Нет, ты ищешь мудрости, хотя идешь к ней отнюдь не мудро.
Я облизнул губы, гадая, где он раздобыл эту информацию.
— Каков же мудрый способ искать мудрости?
— Такого нет. Мудрые способы — для трусов, дураков и тех, кто не желает учиться. Мудрость находится в конце опасных дорог.
Интересно, уж не повлияли ли деревянные дощечки, которыми в свое время обкладывали его череп, на мозги? Похоже, этот «жрец» не в себе. Как бы его безумие не сказалось на сегодняшней беседе! Правда, если это и безумие, то сочетается с необычайной силой характера.
— Цикл завершается, Два Кролика, — заметил он. — Венера не успеет трижды пересечь орбиту Солнца, прежде чем Бактун Обезьяны придет к концу.
— Умрет, как все на свете, — вырвалось у меня первое, что пришло в голову.
Он небрежно взмахнул рукой.
— Его смерть не имеет значения. Важно, как именно он возродится, ибо это в наших руках. Каждый раз, когда цикл завершается, в нашей власти создать мир заново. Объединить элементы, разрывающие этот мир, и придать им форму, как горшечник лепит из глины. Закалить их в пламени конца времен, пока из огня не появится новый мир, целостный и без единой трещинки.
— Я всегда считал, что подобное деяние — в руках богов, — осторожно заметил я.
— Боги не играют в кости мирами, — возразил жрец. — Они показывают людям дорогу, с каждым новым циклом предлагая им новый шанс пойти по ней. И наша вина в том, что мы этого не делаем.
Беседа, и без того необычная, становилась все более странной, если не сказать, бессмысленной.
— Вы желали меня видеть, — напомнил я в надежде вернуть разговор в рациональное русло.
Снова этот взгляд косоглазого сокола.
— И я увидел тебя. Цикл делает оборот, Два Кролика, и ни ты, ни я не сможем покинуть наши места на календарном камне судьбы. Настало время спаять все элементы, чтобы потом смешать их, как горшечную глину.
Эта фраза смутно напоминала тирады уличных проповедников из тех, кто наставляет паству в Английском квартале.
— Вы имеете в виду знать и простолюдинов?
— О, не только, Два Кролика. Больше. Гораздо больше. Знать, простолюдины, Тростники и Лягушки, англичане и все остальные, даже хуэтлакоатли. Создание существа, превосходящего все, что когда-либо видел этот мир. Новое существо для нового цикла.
— Представляю себе. Будет на что посмотреть, — обронил я нарочито нейтральным тоном.
— Будет, Два Кролика, будет, если мы сыграем роли, предназначенные роком.
С этого момента разговор перестал казаться просто странным и начал походить на болтовню с друзьями на светских вечеринках. Беседы, не содержащие глубокого смысла, какими бы блестящими ни казались и какие бы намеки в них ни крылись. Так… угрозы, предложения, обмен информацией в красивой обертке пустых фраз. Беда в том, что здесь я не знал языка и не понимал скрытого значения символов. Мне что-то предлагают? Угрожают? Выкачивают информацию? Словно один из тех снов, когда Дым является потолковать о своей коже. Такой же причудливый и такой же зловещий.
— Если именно это предназначено нам роком, значит, сыграем свои роли, — откликнулся я. Не слишком меткий ответ, зато не грубый и, пожалуй, лучший в этой не понятной для меня ситуации.
На этот раз Толтектекутли удерживал меня взглядом еще дольше, словно пытаясь пригвоздить к сиденью.
— Постарайся сыграть свою роль хорошо. Два Кролика. Очень постарайся.
— Прошу простить, дядюшка, но я не ведаю, в чем она заключается.
— Она и заключается в неведении, Два Кролика. Цепляйся за свое неведение. Лелей его. Возвещай о нем всякому, кто спросит. Вот и вся твоя роль.
Он снова повернул голову к морю, и я терпеливо дожидался продолжения, пока храмовая весталка не коснулась моего плеча, давая знать, что аудиенция окончена.