— А как насчет общества, в котором вращаешься ты? Что делает нянька запертых в клетки зверюг среди Теней Императора?
Я вспомнил его реплику насчет близкого знакомства с внутренностями множества людей, но попытался ничем не выказать того, что испытал при одной мысли об этом.
Четыре Орла улыбнулся.
— Человек многообразен. Это не только делает жизнь интересной, но и крайне необходимо в нынешние времена.
Я решил, что старик нравится мне куда больше сейчас, чем когда мы наливались пульке под оградой зверинца. А кроме того, сообразил, что пытался выудить информацию по крайне деликатному вопросу, и у кого! У крупного чина Теней Императора! Одно можно сказать о моей удачливости: главное ее качество — последовательность. Уж в этом она мне не изменяет!
— Как, молодой господин, кажется, ты не рад меня видеть?
— Думаю, с хуэтлакоатлями мне было куда спокойнее.
Ответ неверен. Недаром Четыре Орла мгновенно нахмурился, а я заработал чувствительный тычок в почки от одного из Теней, после чего обвис у них на руках и долго давился рвотой.
— Эти, с их костюмами и дурацкими трюками, понятия не имеют, что творят. Они ошибаются. Страшно ошибаются.
— Но они достаточно связно объясняются с хуэтлакоатлями.
Четыре Орла презрительно фыркнул.
— Точно так, как собака объясняется с хозяином. Они неплохо чувствуют эмоции, но понимают очень мало. Остальное — чистый обман. Они дурачат себя, а хуэтлакоатли лгут им и беззастенчиво используют.
— Как вы используете животных в зверинце?
— Отношения между человеком и зверем можно понять, — объяснил он, сузив глаза до едва заметных щелочек, — но между человеком и этими мыслящими, говорящими созданиями? Разве мы можем их понять? И тем более доверять им?
— Но вы же их понимаете…
Старик пожал плечами.
— Я знаю, когда они боятся. И хотя их язык по большей части тайна для людей, болтовню Представителей легко разобрать. Хуэтлакоатли не только расстроены, но находятся на грани истерики. Та вещь, которую ты взял с трупа, имеет для них огромную важность, — с улыбкой пояснил он и добавил: — Настолько, что хуэтлакоатли едва ли не насильно принудили самого Императора обратить внимание на это дело. Не слишком мудро ты поступил, разозлив их, молодой господин. Если мы не сможет иметь дело друг с другом, значит, торговля придет в упадок, а Император высоко ценит возможность торговых отношений с хуэтлакоатлями.
Слова Четыре Орла имели смысл. Хуэтлакоатли не слишком терзались, пока не обнаружили тело, на котором отсутствовало что-бы-там-ни-было. Потребовалось время, чтобы известие достигло столицы, и Император приказал своим Теням заняться этой историей. Все до тошноты логично, но будь я проклят, если это чем-то мне поможет.
— Клянусь, я ничего не крал с трупа.
— Так и Девять Оленей утверждал, — произнес старик, словно смакуя воспоминания.
Я постарался стряхнуть внезапный озноб, леденивший спину.
— Если что-то пропало, должно быть, это дело рук кого-то другого. Или городской стражи, которая вела расследование.
Кулак в латной перчатке врезался мне в лицо. Я закашлялся и выплюнул сгусток крови.
— Подобные версии были проверены… и тщательно, — заверил Четыре Орла. — Потому мы остановились на тебе, в процессе… э-э-э… планомерного устранения подозреваемых.
— Но я ничего не…
На этот раз ударили спереди и едва не вышибли из меня дух. Откуда-то сбоку потянуло дымком разгоравшихся углей, словно рядом разожгли жаровню. Я стал вырываться, понимая: это лишь начало.
Если только…
Представители постоянно твердили о пропавшей вещи, как о «части» хуэтлакоатля. Сами хуэтлакоатли могли использовать это понятие, но Представителям следовало бы выражаться яснее при допросе людей.
Очередной удар в лицо прервал ход моих мыслей.
— Господин, — охнул я, — эти твари… как они вынашивают своих детей?
— Что? — немного растерялся он, не ожидая, что беседа примет подобный оборот. — Несут яйца, разумеется. Как крокодилы или птицы.
Ну вот, еще одна прекрасная теория, напрочь убитая бандой уродливых фактов.
— Хотя, — медленно протянул Четыре Орла, — не все откладывают яйца в гнездо. Некоторые, как определенные виды змей, носят яйца в своих телах, пока не вылупятся детеныши.
Он пригвоздил меня взглядом:
— Детеныши хуэтлакоатлей.
— А погибшая особь была самкой.
Я даже не позаботился придать своему голосу вопросительные интонации.
— Толтектекутли постоянно твердит о великом единении людей, нас, англичан и даже хуэтлакоатлей. Чтобы претворить свои идеи в жизнь, ему понадобится кто-то вроде Представителей, — выдавил я и снова закашлялся от усилий, отчего ребра заныли еще пуще. Интересно, сколько из них сломано и сколько треснуло?