Мясные колобки непринужденно утилизируют все 100 процентов того, что попадает им в рот! Каждая крупица переваренной пищи идет прямиком на наращивание мяса, чей вкус тонкими биотехнологическими методиками доведен до немыслимого совершенства, радующего даже самого привередливого гурмана. По крайней мере, так уверяют бесчисленные пиаровские релизы.
И вот, наконец, Макдональд согласился допустить к себе на ферму интернациональную группу известных репортеров, чтобы мы — как полномочные представители человечества — узрели и воспели его творения.
Мы все надеялись также увидеть на ферме самого Цезаря Клодиуса и, может быть, даже взять интервью у Великого Человека. Но когда мы прибыли туда, то узнали, что тот уже несколько месяцев не показывается на людях. Как выяснилось, он страдает от депрессии. Никогда бы не подумал, что такая штука может приключиться со спасителем человечества, но странные пути генильности, должно быть, неисповедимы.
Как знать, возможно, Макдональд, подобно Македонскому, мучается несбыточным желанием завоевать иные миры, а может, расстраивается из-за того, что мясные колобки набирают всего 400, а не 800 фунтов веса. Или он попросту устал от многолетней изнурительной работы, или внезапно сообразил, что гораздо ближе к концу своей жизни, чем к ее началу… Но, скорее всего, он счел журналистов слишком мелкими сошками, чтобы как-то побеспокоить себя из-за нас.
По той или иной причине, но вместо Цезаря Клодиуса нас приветствовал какой-то неизвестный пижон, который представился Джадсоном Коттером. Я сразу распознал в нем пиарщика: слишком прилизанная прическа, слишком модный костюм, слишком белые и мягкие руки, годные лишь на то, чтобы уверенно держать бокал. Он многословно извинился за отсутствие босса и принялся восторженно пересказывать его биографию, ни на йоту не отклоняясь от головерсии, которую нам демонстрировали во время полета.
— Но мне почему-то кажется, что вы приехали сюда не послушать меня, а посмотреть на ферму? — добавил он с заговорщицкой улыбкой.
— Конечно, нет, — пробормотала Джули Болч из «НайВид». — Мы пролетели пол мира для того, чтобы постоять тут на холодном ветру и полюбоваться на твой шикарный костюмчик.
Некоторые репортеры вполголоса заржали, и по гладкому лицу пиарщика скользнула тень раздражения. Я сделал в уме заметку непременно поставить Джули хорошую выпивку, как только мы покончим с этим заданием.
— А теперь я попрошу, чтобы вы кое-что сделали для меня, — как ни в чем не бывало продолжил Коттер улыбаясь. — Кто из вас когда-нибудь видел живой мясной колобок? Быстренько поднимите руки!
«И где тебя такого откопали?» — мысленно хмыкнул я, оглядывая нашу группу. Ни одной поднятой руки я не углядел, как и следовало ожидать. Насколько мне известно, еще никто и никогда, помимо людей старины Макдональда, не видел колобков во плоти, а широкой публике были продемонстрированы всего лишь их фото- и голоснимки. Ходили даже слухи, что всем его работникам пришлось подписать клятву верности хозяину.
— Никто? Так оно и есть! Однако это объясняется вполне разумной причиной, — пустился в объяснения Коттер. — До тех пор, пока международная судейская коллегия не подтвердила патент мистера Макдональда, существовала крайне неприятная возможность, что какой-то беспринципный субъект или даже нечестная нация попытается скопировать наши мясные колобки. И хотя мы распространяем их мясо по всему миру… хочу подчеркнуть: исключительно с одобрения и под наблюдением местных органов здравоохранения и контроля за качеством пищевых продуктов… словом, мы не могли допустить, чтобы кто-либо увидел и тем паче обследовал наших животных. Но теперь, когда все судебные инстанции решили дело исключительно в нашу пользу,civibi рады гостеприимно распахнуть двери для прессы!
«Врет — и не краснеет…» — подумал я.
— Вы первые журналисты, которых мы пригласили совершить экскурсию по ферме, однако не последние. Будут и другие группы. Мы подумываем даже о том, чтобы сэр Ричард Перегрин отснял здесь один из своих знаменитых документальных голофильмов. — Он немного помолчал и добавил: — Мы планируем также года через два или три открыть публичные туры.
В мозгу у меня тревожно зазвучали колокола громкого боя.
— А почему не сейчас, если вы окончательно выиграли процесс? — резко спросила Джули, у которой был такой вид, словно она прислушивалась к тем же самым колоколам.