Почти год специалисты НЕТСКО ходили, задрав носы, пока клон не извлекли из парниковой камеры, чтобы начать обучение. Однако он совсем не был похож на старые портреты Лейбница и не мог усвоить даже простейших абстрактных понятий. «Ого! — воскликнули журналисты. — Не то тело».
Но все было не так просто. На следующий год концерн ММГ продублировал методику выращивания клеток НЕТСКО и попытался клонировать Исаака Ньютона. В этом случае не было никаких сомнений, что тело подлинное, потому что оно пролежало не потревоженным под плитой в лондонском Вестминстерском аббатстве с 1727 года. Результаты принесли такое же разочарование, как и в случае с Лейбницем.
Теперь НЕТСКО и ММГ стали очень консервативными. На мой взгляд, даже слишком. Но с тех пор никто не пытался клонировать людей, умерших до 1850 года.
Предварительный отбор протекал все так же осторожно и закончился через пару часов. Та же группа протестующих пикетировала здание, когда я уходил. Я попытался незаметно проскользнуть сквозь толпу, но они, наверное, видели мое изображение на одном из наружных экранов, транслировавших заседание. В меня вцепились какой-то человек в красном спортивном костюме и та же худая женщина в зеленом — по-прежнему с плакатом на шее.
— Можно с вами побеседовать одну минутку? — Мужчина в красном говорил очень вежливо.
Я заколебался, зная, что на нас нацелены камеры репортеров.
— Только быстро. Я сейчас работаю над проверкой осуществимости проекта, как вам известно.
— Я знаю. Все идет хорошо? — Он отличался от большинства участников демонстрации, спокойный и явно интеллигентный. И поэтому более опасный.
— Хотел бы я ответить «да», — сказал я. — В действительности, все идет очень плохо. Вот почему мне так не терпится вернуться к своим занятиям.
— Понимаю. Я только хотел спросить: почему вы — я не имею в виду вас лично, я имею в виду концерны, — почему вы считаете необходимым использование клонов? Вы могли бы выполнить работу и без них, не так ли?
Я немного поколебался.
— Позвольте мне выразиться так. Мы могли бы выполнить работу и без них, точно так же, как могли бы кое-как справиться, если бы нам запретили использовать мощности компьютеров или ядерную энергию. Эти проекты можно было бы осуществить, но с неизмеримо большими трудностями. Клоны позволяют увеличить мощность мыслительного процесса на порядки. А теперь позвольте задать вопрос вам. Почему мы должны обходиться без клонов, если они доступны и полезны?
— Из-за их семей. Вы не имеете права делать их семьи несчастными. Родственникам больно видеть, как клонируют дорогих им людей, а они не имеют даже права голоса в этом вопросе. Какая жестокость! Разве вы этого не понимаете?
— Нет, не понимаю. А теперь послушайте меня минутку. — Камеры были по-прежнему нацелены на меня. Появилась возможность сказать еще раз то, что необходимо повторять снова и снова. — Семья владеет правом на создание копии человека в течение семидесяти пяти лет после его смерти. Так что, если вы лично помните своих дедушку или бабушку, вам должно быть уже около восьмидесяти лет, а при взгляде на вас ясно, что вам еще нет и сорока. Спросите себя: почему всем вашим пикетчикам примерно по тридцать лет? Никому из вас не может быть «больно», как вы выразились.
— Но есть родственники… — возразил он.
— О да, родственники. Вы являетесь родственником одного из тех, Кого клонировали?
— Пока нет. Но если эта практика будет продолжаться…
— Послушайте меня еще минутку. Давным-давно было полно людей, которые считали, что неправильно продавать широкой публике книги, где описан секс. Они требовали запрета этих книг. Но никто никого не принуждал покупать эту литературу. Нет, составители петиций хотели, чтобы другим людям запретили покупать то, что не нравится им. И ваши борцы за продление срока авторского права недалеко от них ушли. Вы действуете от имени родственников тех людей, которых клонировали. Но вы, по-видимому, никогда не задавали себе вопрос: если клонирование столь пагубно, почему потомки клонов сами не подают жалоб? Вы знаете, что это так. Вы никогда их здесь не видели.