— К убийству Сола это не имеет никакого отношения, — твердо сказал Бакли. — Я действительно все утро находился в клинике, но не в лаборатории Сола. И скажите, как я мог покинуть комнату, если она заперта изнутри? Может, там есть потайной ход? Или я могу проходить сквозь стены? И наконец — зачем мне убивать Сола, своего друга, жениха моей сестры? Зачем, черт побери?
— Спокойно, — поморщился Дайсон. — Мы всего лишь беседуем. Конечно, запертая комната — это аргумент. Но, уверяю вас, проблема запертой комнаты решается всегда. Если есть мотив и нет алиби, то — решается. Алиби у вас нет, и в клинике вы были. А мотив… Туберт знал о ваших отношениях с… э-э… кое с кем из персонала?
— О чем? — вскинулся Фред.
— Будете отрицать? Может, лучше я назову фамилию?
Взгляд Фреда заметался. Все кончено, подумал он.
— Ну хорошо, — сказал он вслух. — Признаюсь, я стрелял в Сола. Я. И закончим на этом.
Элис почувствовала, что комната переворачивается перед ее глазами. А потом все с шумом ухнуло в пурпурную темноту…
Старший инспектор Реджинальд Дайсон сидел перед погасшим экраном компьютера в лаборатории доктора Туберта и пытался доказать самому себе, что построенная им система доказательств имела хоть какое-то отношение к реальности. В клинике давно уже наступила ночная тишина, верхний свет в коридорах был погашен, на этажах светились только ночники и единственная лампа над столом дежурной сестры.
Дайсон знал, что этот лопух, астрофизик, брат Элис, не убивал Соломона Туберта. Не тот характер. Ударить в состоянии аффекта мог бы, это да. А так вот — тщательно продумав каждую минуту своего алиби… И устроив совершенно, казалось бы, невозможный вариант запертой комнаты? Это какую нужно иметь изощренную фантазию, чтобы заставить лучших экспертов городского отдела в недоумении разводить руками? Нет, Бакли на такое не способен. Почему же он признался? «И почему, — подумал Дайсон, — я сделал вид, что поверил признанию?»
Отправив астрофизика в камеру — по закону старший инспектор имел на это право, — он в течение суток должен был предъявить официальное обвинение или отпустить задержанного. Так зачем он это сделал, будучи, в сущности, уверенным в том, что Бакли признался в убийстве под влиянием минуты? Минуты, которая давно прошла…
А вот почему. Потому что Бакли знает, кто убил Туберта. И знает, по какой причине. Возможно, он не представляет, как убийце удалось проникнуть в лабораторию и выйти, не оставив следа. Но имя убийцы Фредерику Бакли известно.
Потянувшись к телефонной трубке, инспектор набрал номер коммутатора клиники.
— Скажите… — Дайсон помедлил. — В какую смену сегодня работает доктор Волков и старшая медицинская сестра Флоберстон? У вас есть график дежурств?
— Да, сэр, минутку… Доктор Волков сейчас в клинике… Вот, и сестра Флоберстон тоже.
Дайсон несколько минут соображал, выбирая, кого пригласить в первую очередь. Остановился на Волкове, позвонил и стал ждать посетителя.
Дверь открылась, и доктор вошел так тихо, что детектив вздрогнул, услышав тихое покашливание за спиной.
— Возьмите стул и подсаживайтесь ко мне, — сказал он.
Доктор Волков внимательно оглядел комнату, будто ожидал увидеть здесь полный разгром после разбирательства полиции. Сделав какие-то выводы, он едва заметно кивнул и предложил:
— Если хотите выпить, старший инспектор, мы можем продолжить разговор в ординаторской, там и светлее, и… Это место на меня просто физически давит! — вырвалось у Волкова.
— Спасибо, — сказал Дайсон. — С удовольствием выпью с вами чего-нибудь… потом. Объясните мне такую вещь. Насколько я понял, Элис Бакли обожала Соломона Туберта.
— Да, — печально согласился Волков.
— А вы любите Элис, — безжалостно сообщил инспектор.
Волков не ответил, и детектив решил, что в данном случае молчание — действительно знак согласия.
— Вот… — удовлетворенно произнес он. — А старшая сестра Флоберстон влюблена… была влюблена в доктора Туберта.
— Вы правильно сказали, инспектор, — была.
— Что до Фреда Бакли, то он, как я понял, любит старшую сестру Флоберстон. Ну прямо мыльная опера, честное слово! Хотя бы какая-нибудь пара — нет, все любят безответно!
— Почему? — вскинулся Волков. — Элис и Сол…
— Да-да, Элис и Сол. А сестра Флоберстон очень ревнива.
— Боюсь, — сказал Волков, — вы не там копаете, старший инспектор. Если вы о мотиве… Мэг могла бы убить Элис, видя в ней соперницу, но она не позволила бы и волосу упасть с головы Сола.
— Он ее отверг, а для ревнивой женщины это…