Проза
Геннадий Прашкевич Перстень на три желания
Следователь Повитухин добирался до Лиственничного больше суток.
Сперва поездом до крошечной станции в тайге, потом на попутной машине.
А когда дорога закончилась — пешком. Двенадцать верст пешком по мрачной черно-хвойной тайге. Это его злило. В Особом отделе Повитухину предъявили безграмотное письмо лесника Козлова, и после этого ничего хорошего от неожиданной командировки он не ждал. Ну, бывший колхоз, бывшее лесное хозяйство. Кто-то из сельчан ушел в город, кто-то спился. Низкие избенки. Двухэтажный Дом колхозника на обрывистом берегу. Бревна потемнели от времени, крыша просела. Смутно поблескивало стекло окошка — комнаты, занятой неким Летаевым, человеком пришлым. Лесник Козлов в письме описал пришельца: сутулый, прихрамывающий, в железном пенсне, лицо покрыто густыми морщинами. А глаза бесцветные, беспокойные.
Одно лесник забыл добавить: темный камень в старинном перстне на скрюченном пальце. Патина времени лежала на благородном металле, свет как бы проваливался в бездну. Странно, что лесник ни словом не обмолвился о таком красивом кольце.
— Чего сидите без электричества?
— Чубайс, знаете ли.
— Давно в селе?
— Два года.
— Откуда?
— А как надо отвечать? — глаза Летаева забегали.
— Правду. Я следователь, — Повитухин показал удостоверение.
Лесник Козлов, кстати, просил направить в село не следователя, а сразу спецназовцев с огнеметами. «А то нас, Козловых, не останется на Земле». Но Повитухин уже сталкивался с подобными случаями. Из села Кузино, например, писал в Особый отдел учитель Колесников. Сперва об успехах, достигнутых школой в учебном году, а потом о маленьких зелененьких человечках, мешающих ученикам твердо усваивать текущий материал. Никаких зеленых человечков Повитухин в Кузино не нашел, конечно, но жители сильно пили. Некоторые были убеждены, что слышат неизвестные голоса и рычание. «Ну, чё попало! Прям как бенгальские тигры». Было еще письмо из села Таловка. Взволнованный юноша сообщал, что в Таловке остановился Вечный жид. Проверка установила: к слесарю Андрющенко приезжал родственник со стороны жены.
Пришельцы.
Тайное оружие.
Контакты с прошлым и будущим.
Следователь Повитухин привык иметь дело с профессиональными лгунами, и поначалу Летаев его не насторожил. Ну, беспокойные глаза, ну, поглаживает перстень на пальце. Все равно живет бедно: продавленный диван в кабинете, а на письменном столе толстая потрепанная книга — восьмой том Большой Советской Энциклопедии.
— Лесника Козлова знали?
— Еще бы не знать! — Летаев блеснул пенсне.
— Как объясняете необычные жалобы лесника?
Летаев заволновался. Схватил граненый мутный графин, посмотрел на просвет.
— А никак.
— Что с Козловым?
— А я за ним по селу не бегаю. — Летаев любовно подвигал перстнем, ловя прищуренным глазом воображаемые лучики. — Козлов каждое утро ходил на работу. Я сижу у окна, у меня работа культурная, а он идет трудиться. Он каждый день ходил трудиться. Чтобы Козлов шел домой — этого я никогда не видел.
— Может, уехал к родственникам?
— Какие у Козлова родственники! — мелко рассмеялся Летаев. — Такие же пьяницы… Но без Козловых, я скажу, в селе спокойнее. Старые Козловы, пожилые, молокососы — все исчезли. Как один. Как вид исчезли! Он похлопал ладонью по Энциклопедии. — Представляете, что такое биологический вид?
— Кажется, сумма популяций.
— Ну? — насторожился Летаев.
В письме, отправленном в Особый отдел, лесник Козлов излагал суть дела коротко.
Господин Летаев, писал он, человек неизвестной национальности. Прислали его из облОНО, но в школу не ходит. Как заселился в комнатку бывшего Дома колхозника, так там и живет. Телевизора нет, а по занавескам бегают тени. На все вопросы отвечает одно: «Кто меня послал, тот и отзовет». И нагло смеется. И на все вопросы о документах нагло смеется. «Какие, мол, у нас документы? Мы все — часть одного целого». И нагло добавляет: «Отвянь».
— А чего ждать? Дед Козлова был колдун, — сообщил Летаев, выслушав следователя. — Сильно поддавал. Ездил в город, пугал наперсточников на вокзале. Двое напрочь спятили: не смогли угадать, под какой стаканчик прячут шарик. Деду для устрашения дали месяц условно. Он зайцев в лесу лечил.
— От чего?
— Какая разница?
Следователь слушал и кивал.
— А почему вы считаете, что Козлов не вернется?
— Окончательно и бесповоротно! Уверен. И не один Козлов, а все Козловы. Как вид. Нет больше Козловых: ни в селе, ни в тайге, ни в городе. Хотите — проверьте. Пройдите по селу, дух спирает от пустых дворов. Козловых у нас было, как собак, а теперь ни одного… Ни в Лиственничном, ни в области, ни в России, ни даже в Америке. В последнее время, — щелкнул пальцами Летаев, — межзвездная торговля принимает уродливые формы.