Нередко ДС разрушает и жизненное правдоподобие. Когда на единицу времени приходится слишком много экстремальных обстоятельств — веет театральностью, гротеском. Да, по отдельности все это в жизни встречается, но вместе и в таких дозах — это уж вряд ли. Можно вспомнить некоторые произведения позднего Крапивина. Ведя повествование на фоне современных реалий (пускай и приправленных фантастическим элементом), он просто не может не влить в острый сюжет излишне концентрированную порцию «чернухи». И хотя многие крапивинские повести и романы 90-х откровенно метафоричны и не являются фотоснимками реальности, все же читатель остается в некотором недоумении. С другой стороны, когда писатель меняет фон — сразу исчезает оттенок недостоверности. Пример — роман «Давно закончилась осада» (2000), действие которого развивается в 60-е годы XIX века. Конечно, сюжет его не лишен динамизма, но динамика здесь очищена от избыточности. В отличие, скажем, от «Травы для астероидов» (1999).
Выходит, не всякие реалии можно безболезненно изобразить через ДС.
Да, ДС — отличное средство для создания в тексте психологического напряжения, эмоциональной загрузки читателя. Но не единственное. Напряжение подчас нагнетается самой стилистикой, метафорами, поэтикой текста (тот же Крапивин, Брэдбери, Кинг). Порой одно лишь описание природы способно нагнать жути больше, чем полчища клыкастых монстров или бандит с паяльником в одной руке и гранатометом в другой. В романе Кафки «Замок» событий как таковых почти нет, а какое высоковольтное напряжение создается! Или Эдгар По: самые страшные его рассказы не обременены обилием сюжетных поворотов и кровавой атрибутикой. Полутонами, намеками он добивался большего, чем острой фабулой.
Тут и возникает очередной казус: чрезмерный динамизм мешает психологическому напряжению. «Он пугает, а мне не страшно», говорил Горький о «мертвецких» рассказах Леонида Андреева. Так и в современной фантастике избыток острого действия заставляет читателя скучать: очередной бандит наехал, очередной дракон налетел, очередной колдун напакостил…
В чем же дело? В любом качественном прозаическом тексте присутствует некий ритм напряжения и расслабления. Нельзя слишком долго держать читателя в напряжении — в какой-то момент он просто устает сопереживать происходящему. Значит, надо дать ему возможность расслабиться, перевести дыхание. А для этого существует много «методик». И в первую очередь, конечно, замедление темпа действия — не все же бежать, часть дистанции можно и пешочком. Или хорошая порция юмора — эту «методику» умело используют Е.Лукин, С.Лукьяненко, М. и С.Дяченко, О.Дивов. Речь идет о юморе именно в серьезных, даже трагичных вещах — «Зона справедливости», «Осенние визиты», «Армагед-дом»…
В большинстве случаев ДС естественным образом вытекает из логики развития событий. Прекрасно, но разве все остальные варианты непременно будут ей оппонировать? Допустим, в романе происходит событие, предполагающее целый спектр возможных следствий. И вот из всей совокупности вариантов автор выбирает именно тот, который подразумевает максимальную динамику. А потом уже и читателям, и самому автору начинает казаться, что иначе и быть не могло… Между тем автор вполне мог упустить иные, не менее достоверные варианты, даже более интересные с точки зрения его исходной идеи.
Следующий немаловажный момент: ДС, как правило, ведет к повышенной брутальности произведения. Оно и понятно — в нашей жизни всякого рода острые ситуации чаще всего связаны с насилием, криминалом. А фантастика о нашей жизни и рассказывает, даром что действие может происходить в двадцать пятом веке или в параллельном мире. Декорации-то все равно узнаваемы.
Тут примеров столь много, что проще назвать исключения. Скажем, относительно динамичный роман Александра Громова «Крылья черепахи», где экстрим создается за счет природного катаклизма, а не чьей-то злой воли.
И все-таки чаще мы наблюдаем весь джентльменский набор — бандиты, спецслужбы, темные маги, инопланетные агрессоры. А с врагами надо бороться, отсюда — высокие дозы насилия. Часто это попросту разрушает поставленную художественную задачу. Вынужденные «приключения тела» либо совсем не оставляют места «приключениям духа», либо служат для них не самым лучшим фоном. Не говоря уже о том, что читатель (особенно молодой), привыкая к перманентному насилию в книгах, подсознательно ожидает того же и в жизни.