В Королевстве Сол твои личные недостатки считались твоим личным чертовым делом. Ты должен был определить их самостоятельно, а затем официально обратиться к медику, чтобы все исправить. И если после этого оставались какие-то побочные эффекты, так или иначе влияющие на твою индивидуальность… что ж, это тоже твои личные проблемы!
Однако Хо было всего лишь четырнадцать, так что о подобных вещах следовало побеспокоиться его родителям. И Конрад подозревал, что они побеспокоились, но по-своему, сослав ребенка в проклятый летний лагерь. Крайне действенный терапевтический метод, да уж, ничего не скажешь! Ничто не научит человека ругаться так эффектно, как необходимость тужиться в чертовом уличном нужнике.
На Конрада вдруг нахлынул приступ меланхолии, но сразу же отхлынул. Разбавленное пиво оказалось не таким уж плохим, как он ожидал, а чипсы были еще лучше, и к тому же Баскаль, казалось, был готов на все, чтобы его люди сегодня как следует повеселились.
Но прежде чем они успели допить по первому стакану пива, объявилась черноволосая подружка Баскаля и, придвинув пластиковый стул, втиснулась между принцем и Конрадом.
— Привет, — деловито бросила она… но сколько же невысказанного таилось в этом слове! (Привет, принц, я знаю, что ты принц, но мне все равно, кто ты такой, принц, я пришла поболтать с тобой, как простой человек с простым человеком, мой принц.)
Все было прекрасно, за исключением того, что девица пришла поговорить именно с Баскалем, а не с типичным мелким хулиганом двумя годами моложе ее самой. И она не привела с собой своих приятелей, вероятно, вообще ничего им не сказала, опасаясь, что придется поделиться удачей.
— Привет, — бросил Баскаль, подражая ее тону.
— Здравствуй, — без особого выражения добавил Конрад, рассудив, что попробовать не мешает. Девушка кивнула ему, удостоив мимолетным взглядом, и снова сосредоточилась на Баскале.
— Ты, по-моему, что-то хотел? — спросила она с напускным безразличием.
Баскаль, развалившись на стуле, ухмыльнулся.
— При виде тебя, дорогуша, мною овладевает множество разнообразных желаний! Но боюсь, у нас слишком мало времени, поэтому перейдем к делу. Мне необходим доступ к закрытому для публики трифаксу. У нас контрабанда. И кстати, как тебя зовут?
Глаза девушки удивленно расширились.
— Эксмари, — пробормотала она. — Доступ к закрыто…
— Эксмари? — перебил ее Баскаль. — Это что, прозвище или сокращение? От Христины-Марии?
— Я Эксиомара Ли Венг, — рассеянно пояснила она. — Тебе необходимо ЧТО?!
— Трифаксовый аппарат. Самый простой, обыкновенный трифаксовый аппарат, который может скопировать ta’e fakalao. Иначе говоря, запрещенные предметы и вещества. Мои люди здесь на задании, для которого им требуется определенное материальное обеспечение. Одежда, например, — добавил принц, для наглядности подергав воротничок своей лагерной рубашки.
— Понятно. А что еще? — поинтересовалась Эксмари, совершенно очевидно подозревая, что это ловушка. Что принц избрал ее объектом для своего царственного розыгрыша или, хуже того, мошенничества.
— Драгоценности, — сказал Баскаль с непроницаемой усмешкой.
— И это все? — невыразительным тоном спросила Эксмари, опуская глаза. Ее взгляд остановился на единственной драгоценности, которую носил Баскаль: это было массивное кольцо-печатка из всезолота, надетое на средний палец левой руки.
— Красивое, правда? Тебе нравится?
— Это не обычное кольцо, — сказала она.
— Разумеется! — Теперь в голосе Баскаля набрали силу нотки раздражения. — Я принц этой проклятой Солнечной системы. Что я, по-твоему, должен носить — золото, платину, олово? Это ИНФОРМАЦИЯ, милочка, квадрильоны терабайтов в квантовом хранилище… И все они просятся наружу!
Конрад с дрожью возбуждения и страха наконец сообразил, что они здесь не просто играют в плохишей. Они уже натворили черт знает что! И собираются сотворить еще черт знает что… Принц действительно здорово на взводе, из-за чего-то там не пойми чего. Дьявольщина, да вся компания, если разобраться, не в себе!
Девица Эксмари, выслушав раздраженного принца, тяжело вздохнула и сказала:
— Я знаю кое-кого из нужных людей. Могу попросить за тебя. Но только звучит все это больно уж серьезно.