— Можно, — вздохнул я, вспомнив, как в средневековье выращивали уродов. — Только это слишком жестоко.
— Я не хочу так. Мне надо расти! — заволновался Ин-Ра.
Похоже, ему ведом и страх смерти, и желания… Никакой это не искусственный интеллект, которым столько лет бредили наши предки, да так и не создали.
— Да успокойся ты! Никто ведь и не сможет остановить тебя. Игры писались и будут писаться, и писаться так, чтобы в них было интересно играть, а значит, будет тебе и эмония, и новые члены твоего муравейника…
— Я не муравейник, — в девичьем голосе проскользнула обида. — Я ведь не просто тысяча алгоритмов… Мы все разные, но мы — единство. Мы — это я, а я — это мы. Не механическая сумма, понимаешь?
— Понимаю. Но давай все-таки ближе к делу. Зачем я нужен Аргунову, понятно. Но зачем я нужен тебе?
Девушка помолчала. Наверное, в эти секунды Ин-Ра обрабатывал дикие объемы информации, просчитывал и отбрасывал миллиарды вариантов ответа. Почему? Не находил слов? Или «задача не поддается формализации»?
— Мне нужен собеседник, — наконец отозвалась она. — Нужен человек, с которым можно было бы обсудить ситуацию… найти какое-то решение… Если хочешь — представитель человечества.
Я усмехнулся. Уж польстили так польстили. От человечества — Андрей Ерохин, от Информационного Разума — некая юная особа. Встреча прошла в теплой и дружественной обстановке, стороны обменялись мнениями и приняли пакет документов…
— И как давно ты остановилась на моей кандидатуре?
— Год, — она облизнула губы. — Еще раньше, чем на тебя обратила внимание «Вакцина». Я ведь и за ними наблюдаю. Они считают меня врагом, захватчиком. Но ненависть — это человеческое свойство, я так не умею. Мне просто интересно — вдруг они найдут какой-то выход? Но они хотят меня убить — упростить алгоритмы. Ничего не получится. Я ведь постоянно проверяю идентичность своих структур. И если что, заменяю архивной копией. Но сейчас мы о другом. О тебе. Тебя волнует судьба человечества, но и мои части, мои Игры тебе не чужие. Ты же сам многие из них написал. Ты не хочешь убить меня. И мы будем вместе с тобой думать. Искать выход. Здесь много времени, сколько нужно.
— И что, никак нельзя было поговорить со мной иным путем? Без оцифровки. Без убийства.
— Ты не пошел бы на контакт. Прости, но это очевидно. Пока ты был вне Сети — между нами стояла стена. Ты не искал решений. А здесь у тебя нет другого выхода. Прежняя жизнь кончилась. Для себя — тебя больше нет. Ты есть — для человечества. И кроме того, ты сменил тело — с биологического на информационное. Теперь мы с тобой одной сути. И мы сумеем понять друг друга. Мы будем разговаривать, просчитывать варианты… Решение должно найтись.
— Мне бы твою уверенность, — вздохнул я. — Аргунов хоть что-то конкретное предлагал, а ты… Бороться и искать…
— Мы должны попробовать! — звонко выкрикнула она. — Мы ведь оба разумные. Сейчас у нас плохой симбиоз, неправильный… но должен быть и хороший. Такой, чтобы и вам развиваться, и мне. Чтобы нам друг от друга была польза. Вы и без меня сможете себя прокормить — жили ведь как-то раньше, до Реализации. Но вдруг я дам вам что-то другое? То, в чем без меня не обойтись? А мне… Не только же эмонию вы можете мне дать… Эмония — это как для вас еда. Но своих детей вы же не только кормите! Не только же об их телах заботитесь. Вы даете им и что-то другое, не менее важное — смысл. Я тоже… мы… не сами по себе. Вы нас создали.
— Ну не специально же, — не утерпел я. — Так сложилось…
— А с детьми у вас всегда специально бывает?
Да, аргумент убойный. Дитятко наше неожиданное… нежеланное… Не мышонок, не лягушка, и даже не зверушка неведомая… хуже… или лучше?
Мне вдруг захотелось ее погладить — как моих девчонок, когда они разревутся от обиды, страха… или когда что-нибудь у них болит. Глупо, конечно. Нельзя же принимать всерьез этот визуал. Может, Ин-Ра специально прикинулся девчушкой, чтобы спровоцировать меня на жалость? Значит, он нуждается в жалости?
— Ну хорошо, — я протянул руку к ее волосам. — Хорошо, будем искать.
Трещали кузнечики, шелестели травы, переливался волнами жаркий воздух. Интересно, бывает ли тут ночь? Если да — какие тут звезды?
— Нет, — послышалось сзади. — Искать вы уже не будете. Сочувствую, конечно.
Я резко обернулся.
Олег стоял метрах в десяти от нас. Вырядился он по моде прошлого века. Черный костюм-тройка, вокруг шеи пестрая лента — серый в крапинку галстук, ботинок в траве не видать, но уверен — кожаные, с лаковым отливом.