— Как это?
— А на что ему?
— Ну, сыну раз в месяц позвонить…
— Слушай, Боря, не лезь ты в это дело, — проникновенно сказал Клоп. — Есть у Немки сын, нет у Немки сына — ты-то тут при чем? Своих забот мало?
— Мало, — твердо сказал Вишняков. — У вас тут что, шведская семья? Немка детей плодит, Алка растит, ты министр финансов? Что же вы их потом на произвол судьбы бросаете?
— Ни фига себе «на произвол!» — возмутился Клоп. — Человека в Росинвестбанк устроили! Знаешь, сколько он там получает!
— Кто бы мог подумать, что ты займешься благотворительностью? — ехидно спросил Вишняков. — Устроил мальчика на хорошее место и отрезал от дурных родителей, чтобы ему не приходилось их стесняться! Ну, благодетель, блин, эпический! Но, надо отдать тебе должное, парень вышколен превосходно.
Клоп возмущенно фыркнул. Вишняков это фырканье как-то сразу перевел на человеческий язык: уж слишком превосходно! И в самом деле — не каждый воспитанник на воспитателя с «вальтером» пойдет…
— И младшего в банк готовишь? А девчонку? Ее что — в топ-модели? — тут Вишнякову пришло в голову вовсе несообразное. — Ты что же, Немку с Алкой поженил? И все мальчики в него рождаются, девочки — в нее?! Слушай, чем ты тут вообще занимаешься? Создаешь акционерное общество аутсайдеров по производству жизнеспособного потомства?
Маленький, действительно по-тараканьи усатый и порядком облысевший Клоп вскочил.
— Ага! Аутсайдеры! Быдло! Дерьмо собачье! Ноги о них вытирать!..
— Кто же о дерьмо ноги вытирает? — попытался урезонить крикуна Вишняков. Но у Клопа всегда были проблемы с чувством юмора.
Не обращая внимания на его гнев, упреки, обвинения и угрозы, Вишняков достал сотовый. Там сохранился номер звонившего вчера Адьки-Адлера.
— Это Вишняков. Как вы там?
— Тетя Аля с детьми, я за дверью.
— Хорошо. Слушай, сынок, найди-ка ты мне логово господина Колопенко и произведи там грамотный обыск. Добычу тащи сюда.
— Вы не смеете! — заорал Клоп.
— А вот я вызову сейчас сюда свою охрану, — ласково пообещал Вишняков. — Охрана у меня хорошая, я бригаду, которая Шитиковский рынок держала, чуть ли не полностью к себе взял. Правда, придется часа два обождать. Но порядок они тут наведут, так-перетак, раз и навсегда!
— Потом отвечать придется!
— Потом и будем думать. А сейчас мне очень не нравится здешняя атмосфера, — совершенно серьезно сказал Вишняков. — Знаешь, Клоп, я всегда имел хороший нюх. Кроме всего прочего, я за версту чую покойника. Свеженького — не всегда, а лежалый труп четко чую. И сейчас мне мой нос говорит, что тут неладно.
— Нет тут покойников, чем хочешь клянусь!
— Ну, в буквальном смысле, конечно, нет…
Клоп отвернулся, посопел, принял решение.
— Слушай, Борька, не надо меня обыскивать, — попросил он. — Давай договоримся по-хорошему. Я позвоню, привезут деньги. Много не обещаю, но кое-что наскребем.
— Взятка — это полезно, — одобрил Вишняков. — Но ведь я человек серьезный, мне мало брать не по чину.
— Тысяча? — осторожно спросил Клоп.
— Это что — сумма?
Вишняков понятия не имел, что именно покупает сейчас Клоп, но решил набивать цену до упора — авось одноклассник проболтается. К его удивлению, Клоп проглотил и отказ от трех, и отказ от пяти, и отказ от десяти, только на пятнадцати сказал, что должен посоветоваться.
Тут на кухню вошел Адька-Адлер.
— Борис Андреевич, мы, оказывается, дурдом штурмом брали.
И выложил на стол большие географические карты. Вишняков разглядел их и невольно выдохнул: «Ого!»
Контуры Европы оказались заполнены какими-то новыми, никому не известными государствами. Юг Франции и север Испании заняла большая страна Септимания. Санкт-Петербург с прилегающими к нему Финляндией и Прибалтикой тоже составил некую державу. Польша, Украина и Белоруссия слились, а Крым стал-таки автономной единицей, может, даже островом.
С художественной точки зрения, это были произведения искусства: тончайшая работа акварелью, гуашью, тушью, безупречность шрифтов и обрамлявших шедевры орнаментов.
— Ясно, — подвел итог Вишняков. — Доллары, надо полагать, тебе переведут из Септимании? Ну, Клоп, актерище! Это же твой звездный час был! Я же тебе по меньшей мере десять минут верил!
Адька-Адлер засмеялся.
— Вот еще сокровище, — он протянул удостоверение, размером раза в полтора больше обыкновенного, в сверкающих изумрудных корочках.
Вишняков открыл.
— Элберт Колло, — прочитал он вслух. — Региональный комиссар, раэль-протектор второго посвящения…