Представьте себе, что в магазине подержанных вещей вы приобрели почти неношенные модные туфли, которые пришлись вам ну прямо идеально. Как оказалось, они и должны быть впору любому «носителю», поскольку снабжены микрокомпьютером, то ли действительно подгоняющим туфли по ноге, то ли создающим такое ощущение. Скорее всего, второе — ведь компьютер может телепатически общаться со своим хозяином, мало того — просто-таки жаждет это делать! И обладает кое-какими другими способностями, которые раскрываются в ходе «совместного существования».
Вопросов два — таких же легких, как и сам рассказ: чем займутся столь продвинутые туфли и как отреагирует на это хозяин.
В данном случае (впрочем, как и всегда) нас интересует не столько разгадка авторского решения, сколько оригинальные версии читателей. Но тем конкурсантам, которые желают предъявить именно авторский замысел, дадим в руки ключ, сообщив, что многие великие писатели, например, Чехов, Бальзак, Стерн, с особым чувством относились к обуви, считая ее очень деликатной, едва ли не интимной частью туалета.
Победителей ждут комплекты из трех новых фантастических книг и поздравления в номере «Если», а члены жюри ждут новых моделей (не более трех, иначе мощностей обувной фабрики просто не хватит).
И еще одна просьба: не тяните с разработками! Добрая четверть писем приходит уже после того, как номер сдан в печать.
Жюри конкурса
Вехи
Вл. Гаков
Поэма огня
Полвека назад вышла в свет одна из самых значительных книг в истории фантастики, явившаяся своеобразным итогом череды знаменитых антиутопий.
…К этому все и шло. Невозможно окончательно избавиться от крамолы, от проклятых вопросов (полуночного кошмара всех архитекторов утопий), пока на свете остаются их источники. Книги. С ними почти покончено в стерильном мире замятинского романа. В «дивном новом мире» Олдоса Хаксли их эффективно заменили «ощущалки». В оруэлловском Ангсоце право на жизнь даровано лишь официальной пропаганде да дешевому порночтиву для пролов — рабочих, простонародья.
Оставалось сделать последний шаг — объявить священную войну ненавистным распространителям «заразы». Всем книгам вообще. И тогда пришли пожарные из отряда «Саламандра»… Писатель, который с гордостью называл себя «выпускником библиотеки», а своими учителями — книги, острее других чувствовал приближение тотальной расправы.
«451° по Фаренгейту» — вовсе не роман о будущем, тем более не о его технологических диковинах. И лишь во вторую очередь — антиутопия о массовой цензуре и сжигаемых книгах. Фактически, это история самого автора, его собственный любовный роман с книгой, длящийся всю жизнь. Не случайно в его рабочем кабинете глаз выхватывает прибитый к стене автомобильный номер — «F 451», сделанный на заказ (при том, что Рэй Брэдбери ни разу в жизни не садился за руль).
В конце концов, если любовь мужчины и женщины достойна кисти художника, почему отказывать в том любви к идее? Чувство не менее драматичное, богатое нюансами, обжигающее и очень часто столь же трагичное…
Родился Брэдбери в том же году, что и Азимов — 1920-м, в захолустном городке Уокиган, штат Иллинойс. Читателям всего мира городок знаком как Гринтаун, где разворачивается действие автобиографической повести «Вино из одуванчиков».
Джеймс-стрит никакой мемориальной доски (сейчас там живет другая семья, понятия не имеющая о «каких-то Брэдбери»).
Книги. Сказки. Фольклор. Три кита, на которых покоилось детство Рэя Брэдбери. В предисловии к одному из собственных сборников писатель так сформулировал краткую автобиографию: «Жюль Берн был моим отцом. Уэллс — мудрым дядюшкой. Эдгар Аллан По приходится мне двоюродным братом: он, как летучая мышь, обитал у нас на темном чердаке. Флэш Гордон и Бак Роджерс[8] — мои братья и товарищи. Вот вам и вся моя родня. Еще добавлю, что моей матерью, по всей вероятности, была Мэри Уоллстонкрафт Шелли, создательница «Франкенштейна». Ну кем я еще мог стать, как не писателем-фантастом — в такой-то семейке!»
В его роду бытовала легенда о пра-пра…бабке, будто бы сожженной на знаменитом Салемском процессе над ведьмами в 1692 году. Там, правда, осужденных вешали, а кроме того, имя некоей Мэри Брэдбери в списке проходивших «по делу» могло оказаться простым совпадением, но кто ж из мальчишек откажется от такой родословной! Факт остается фактом: с детства мальчик считал себя правнуком колдуньи и на всю жизнь объявил священную войну тем, кто был повинен в ее смерти. Святошам-пуританам, фанатикам-изуверам, палачам книг.