В его романе «Чувствую, что Зло грядет» инфернальному нашествию темных сил на сонный американский городишко противостоят двое любознательных мальчишек и отец одного из них — городской библиотекарь, чье книгохранилище на сей раз органично превратилось в штаб обороны!
А в двух других рассказах — «Изгои» и «Эшер II» — защищаться приходится уже книгам: «…их поставили к библиотечной стенке: Санта-Клауса и Всадника без головы, Белоснежку и Домового, и Матушку Гусыню — все в голос рыдали! — расстреляли их, потом сожгли бумажные замки и царевен-лягушек, старых королей и всех тех, кто «с тех пор зажил счастливо» (и в самом деле, о ком можно сказать, что он с тех пор зажил счастливо!), и Некогда превратилось в Никогда!»[9]
Кто же осуществлял дикую расправу над мирными, безоружными героями сказок, кому это они так насолили? Тем, которые давным-давно вешали в Салеме ведьм — и сколько раз еще после этого охотились на них, не только в Америке. Кто всегда выискивал «вредные», «сомнительные» идеи и преследовал их неуемных авторов, все пытавшихся куда-то звать и от чего-то предостерегать. Жгли и убивали все, кому мечта, фантазия, новый взгляд на мир и просто иная точка зрения стояли поперек горла. И значит, не столь безобидными были жертвы, раз палачи так взъярились на крамольные книги! В романе «451° по Фаренгейту» писатель столкнул их в последней смертельной схватке — книги и пожарные из отряда «Саламандра». Последней, потому что само существование мира, решившего обезопасить своих граждан от «дестабилизирующей» литературы, поставлено в зависимость от результата битвы.
В этом смысле вся предшествующая литературная жизнь Рэя Брэдбери предстает как бы репетицией к «Фаренгейту».
Первый рассказ он опубликовал в 1941 году. Затем последовало богатое на публикации десятилетие, завершившееся выходом в свет в 1950 году самой, вероятно, известной книги писателя — «Марсианские хроники». Имя Брэдбери становится известно всей читающей Америке — даже той ее части, что на дух не переносила научной фантастики. И в следующем году, на волне успеха, журнал «Galaxy Science Fiction» печатает новый рассказ молодого фантаста — «Пожарный». Прообраз будущего романа, где уже многое есть: горящие книги и образы тех, кто их сжигал…
Сразу после этого, в ноябре 1952 года, в газете «The Daily Variety» было напечатано сердитое письмо Брэдбери, адресованное победившим на президентских выборах республиканцам. Дело не в конкретных симпатиях или антипатиях, — чем, собственно, Эйзенхауэр лично не угодил писателю? — а в общей политике тогдашней «охоты на ведьм». Правнук колдуньи ощущал на лице обжигающее дыхание костра.
В том же году он заканчивает «Фаренгейт».
Сначала переработке подвергся «Пожарный», став короткой повестью «Пламя, пламя, пожирай книги!». Но автор не торопился предлагать ее какому-нибудь журналу. За несколько дней изматывающей работы он переписал все от начала до конца. Возникло новое название, известное ныне всем книгочеям. «Лучшие мои часы — это те, что я провел в библиотеках. А потом появился Гитлер. Его инквизиторские методы я испытал на себе самом. С другой стороны, в детстве я подолгу стоял перед пожарными станциями, любуясь большими красными автомобилями и красивыми мундирами. Но вот однажды среди ночи загорелся дом наших соседей. Я выскочил из постели и выбежал на улицу как раз в тот момент, когда пожарный карабкался по фасаду дома. В памяти у меня это осталось как кошмар. Позже в Америке появилось словечко «маккартизм», и началась охота на ведьм. Горели книги в Кливленде, в Бостоне… И я подумал: одно поколение пишет книги, другое их сжигает, третье сохраняет в памяти. Я написал «Фаренгейт» одним духом, за девять дней. Мне пришлось позвонить пожарным, чтобы узнать, какова температура воспламенения бумаги. Так возникло название только что законченной повести «451° по Фаренгейту».
Сдав рукопись в издательство «Ballantine Books», Брэдбери с семьей отправился морем в далекую Ирландию, где ему предстояла работа над сценарием «Моби Дика» для голливудского режиссера Джона Хастона. А вернувшись, обнаружил, что у автора «451° по Фаренгейту», опубликованного в октябре 1953 года, появилось много новых друзей и новых врагов.
В Америке Маккарти и «закона Маккарэна» его роман оказался факелом, брошенным в стог сена. Трудно было ожидать иного от романа о людях и об огне. О людях, некогда приручивших огонь, и о пламени, сжигающем их души. Ведь у огня много ипостасей: и пожар, и война, и знание, и страсть, и безумие… Созидание и разрушение, тепло жизни и ее гибель. Огонь на страницах книги разыгрался вовсю: сияет, полыхает, тлеет…
9
Между прочем. о чем-то похожем рассказывал еще раньше Хаксли: «Затем устроили Мор книгочеев: переморили горчичным газом в читальне британского музея две тысячи человек… И одновременно начат поход против Прошлого, закрыты музеи, взорваны исторические памятники… изъяты книги, выпущенные до сто пятидесятого года Э.Ф.».