«Вера в себя — хорошая штука, Андру. Что же, пусть так. Но на будущее… следи за тем, что говоришь, иначе попадешь в беду. А теперь убирайся. Жду тебя в День Уравнивания Спортсменов, то есть в будущем месяце».
Я смылся, благодаря его за решение, но искренне страдая от выговора.
— Я верю в Уравнивание, — твердил я себе. — Хочу верить. Разве этого недостаточно?
— …вот, выпейте-ка. Вы слишком резко встали. Все спортсмены чересчур самонадеянны… Вам нужна помощь?
Интересно, сколько я простоял перед зеркалом? Очевидно, слишком долго. К счастью, уравниватель не понял, в чем дело.
— Спасибо, — пробормотал я. — Наверное, вы правы, я излишне тороплю события, но, думаю, сейчас все в порядке… Скажите, где я теперь живу? Мне пора.
— Уверены? Впрочем, спортсмены — народ крепкий. Профессия, должно быть, обязывает. Это Ванкувер, Британская Колумбия. Добро пожаловать в Канаду, и тому подобное. Если любите свежий воздух, здесь его хоть отбавляй. Центр города — пешеходная зона с воздушными мостиками между зданиями, и все такое. Говорят, здесь сплошные дожди, но сам-то я никогда не суну носа на улицу. Предпочитаю оставаться дома. Кстати, о доме…
Он сверился со своими записями.
— …Арко-блок, 51С.
Я кивнул. Вообще-то, после каждого уравнивания мне приходится записывать подобные сведения, иначе я их просто забываю. Но сегодня моя память была сверхъестественно острой, словно я провел все эти годы, начиная с первого уравнивания, где-то между второй и третьей кружками пива и только сейчас трезвею. В принципе, я давно понял, что острый ум складывается из двух понятий: «интеллект» и «способности». Поэтому уравнивание так хорошо срабатывает для докторов, адвокатов, художников — и уравнивателей. Если ваш интеллект куда выше, чем необходимо для избранной профессии, уравнивание притупляет его невеликими способностями. Если же вам достался, мягко говоря, не первоклассный интеллект, уравнивание компенсирует его разнообразными способностями. Думаю, это имеет какое-то отношение к трансмиттерам[4] и строению головного мозга, хотя я никогда не разбирался в биохимии.
Уравниватель продолжал выдавать информацию.
— Квартира номер 3702. Дверь открывается только на отпечаток вашего пальца. Не пытайтесь идти пешком — это около двух километров. В городе хорошо развита система скользящих дорожек с картами местности в каждом квартале. — И, положив руку мне на плечо, он добавил: — Бегайте в стае.
При этом вид у него, был такой, словно уравниватель давал благословение.
— Помните, победителем может стать КАЖДЫЙ. Желаю, чтобы на вашу долю досталось определенное количество выигрышей, но во имя Уравнивания, будем надеяться, что победы и поражения окажутся в допустимых пределах.
Мой последний шанс признаться во всем.
«Если меня поймают, — думал я, — пощады не будет».
Я пожал руку уравнивателю, пробормотал несколько благодарственных фраз и с деланной осторожностью направился к двери.
Впервые за долгое время я чувствовал себя прекрасно. Живым. Слишком живым, чтобы запереться в четырех стенах. Кроме того, на завтра назначены региональные соревнования, и я хотел испробовать тело. Теоретически, лучший способ для этого — найти терминал и запросить Сеть, где тренируются местные профессионалы. Но профессиональный трек небезопасен: я хотел проверить скорость, и результаты могли бы вызвать недоумение среди знатоков. Поэтому я плыл вместе со скользящей дорожкой, пытаясь обнаружить вывеску спортивного клуба, куда был разрешен доступ посторонним. И нашел его почти сразу, хотя дорожка пронесла меня мимо. Я вышел на следующем перекрестке, вернулся к входу и обнаружил обычный ассортимент теннисных кортов и тренажеров. Выходит, единственное место для бега — залитые дождем улицы, которых, очевидно, никогда не видел уравниватель? Но табличка уведомила, что клуб умудрился втиснуть четырехсотметровую туннельную беговую дорожку в периметр административного здания, шестью этажами выше. Раздевалка, что было особенно приятно, оказалась на том же этаже.
Я совсем забыл, насколько тесны подобные клетушки, особенно по сравнению с раздевалками для профессионалов. Правда, клаустрофобией не страдал и вполне мог часок-другой потерпеть низкие потолки и узкие коридоры.
Стащив свой спортивный костюм, я швырнул его в шкафчик и нажал большим пальцем идентификационную панель, чтобы запереть замок. Еще одно нажатие открыло дверь в помещение для разминки. Несмотря на то, что была середина дня, здесь толпился народ. Я пробрался к свободному мату, ловя по пути недоуменные взгляды и почти физически ощущая волну возбуждения при виде моей красно-белой формы: спереди кленовый листок, а на спине гордая надпись: «Команда Канады».