Честно говоря, все это чушь. Только вчера я был членом команды Южной Африки, в следующем году вполне могу оказаться бразильцем. Но внимание привлекали не столько сами символы, сколько указание на мой статус бегуна. Форма — просто знак того, что я профессионал высокого класса, и неизменно привлекает внимание.
Впрочем, сегодня я предпочел бы остаться незамеченным. В первую минуту я решил уйти, но потом передумал. Вряд ли кто-то из присутствующих донесет на меня: большинство просто не способно отличить первоклассную тренировку от средненькой.
Приступив к обычной разминке, я поразился неподатливости собственных мышц. Наверняка все дело в напряжении. Я боялся, что Уравнивание обнаружит свою ошибку, и меня поймают до того, как я вообще соображу, что намереваюсь делать. Можно выиграть завтрашний забег, но мне хотелось большего. Совершить нечто по-настоящему значительное, то, что смогу позже вспоминать с гордостью, каким бы суровым ни оказалось наказание. У меня есть всего один шанс, до того как система Уравнивания заподозрит неладное.
Я потрусил на беговую дорожку. Первый круг прошел медленно, наравне с любителями. Вокруг меня вскоре образовалась группа дилетантов, наслаждавшихся состязанием с профессионалом.
И тут я сообразил, что они так же антиэгалитарны, как и я.
Но я уже был в своей стихии: мчался вперед, прислушиваясь к своему телу и опасаясь той боли или судорог, которые преподносят былые травмы. Не почувствовав ничего, я стал наращивать темп, улыбаясь про себя, когда мои спутники — один за другим — оставались позади. Я бежал легко, с чуть большей скоростью, чем позволяло мое предыдущее тело. Координация была идеальной. Щиколотка не подводила. Давно уже я не чувствовал себя так хорошо.
«Разум и тело — единое целое», — подумал я и впервые не ощутил укола совести.
Последние четыреста метров я просто пролетел, как на крыльях.
«Интересно знать, на что я способен!»
Достигнув финиша, я задыхался, но был на седьмом небе. И не мог поверить секундомеру: лучшего результата на отрезке в четыреста метров я еще не достигал! Собственно, это был лучший результат этапа для любого стайера, бегущего на десять тысяч метров. Если я сумел добиться такого на дистанции, которую никогда не преодолевал на соревнованиях, что меня ждет завтра?!
— Попробуй, — раздался чей-то голос аккурат у моего локтя.
— Что?
Я повернулся и отыскал владельца голоса — седеющего бородатого старичка в потрепанном спортивном костюме.
— Давай, попытайся, — повторил незнакомец. — Завтра, на отборочных.
Он читал мои мысли!
— О чем вы? — надменно осведомился я.
Старик покачал головой:
— Здесь не место для разговоров. Давай сделаем еще круг, только помедленнее. Немного придем в себя.
Не дожидаясь согласия, он встал на дорожку, предназначенную для медленного бега, и потрусил себе потихоньку. Я колебался, боясь ловушки, но желание узнать ответы перевесило опасения. Коротким спуртом я догнал его и притормозил, семеня следом.
— Что же я должен попробовать?
— Не просто победить. Думай масштабнее! Иди на рекорд.
— Рекорд… — тупо повторил я.
Что знает этот человек? Неужели он следил за мной? Так почему же не звонит в Уравнивание?
— Я вас не понимаю…
— Послушай, Андру… да, я знаю, кто ты. Почему ты сохранил это тело и не потребовал повторного уравнивания?
«Интересно, почему? — спросил я себя. — Может быть, потому, что чувствую себя в нем естественно».
— Что вы знаете о моем теле? — спросил я, не ответив.
— Достаточно. Нет времени для объяснений. Послушай, тебя не тронут до соревнований, а потом… Дольше сохранять это тело ты не сможешь. Поэтому поставь рекорд завтра, если желаешь воспользоваться случаем. Нанеси удар Уравниванию.
В этом последнем предложении содержалось столько всего, что я опешил.
— Удар? — тупо повторил я. — Зачем? Я простой бегун… Не вмешивайте меня в политику!
Старик замахал руками, словно отгоняя комаров.
— В таком случае я возвращаюсь к прежнему вопросу: почему ты сохранил это тело?
На этот раз я знал ответ.
— Я хочу бегать!
— Может, бег и есть твоя политика? А впрочем, решай сам. Просто если хочешь чего-то достичь, действуй побыстрее.
— Я даже не знаю, насколько подготовлено тело, сколько оно тренировалось. Что будет, если у меня не получится?