— А робот позвонил тебе, когда дал мне твой номер.
— Кейди Девятнадцать? Конечно. Поэтому ты и догадался, да?
Джей покачал головой:
— Следовало бы догадаться… но меня насторожило кое-что другое. Твой звонок вчера, когда ты звонила кому-то, кто якобы сидел с твоими детьми. Настоящие матери говорят о своих детях долго, а ты закруглилась очень быстро. И до меня только сейчас дошло, что ты назвала свою подругу именем Вал, а секретаршу Джеймса Р. Смита зовут Валери. Потом я подумал о роботе. Он относится к своей работе очень серьезно, во всяком случае, у меня создалось такое впечатление. Но стоило мне попросить, как он сразу дал мне телефон торговца оружием.
— Значит, я все это время тебе лгала.
Он пожал плечами.
— Не делай так! А то кровь пойдет еще сильнее. Смотри, вон стоянка для грузовиков. Там продаются аптечки.
И, подрезав автомобили на пяти полосах, она погнала машину вниз по съездной рампе.
Вечером того же дня в мотеле, очень далеко от шоссе номер 80 он снял с себя плащ, куртку, рубашку и майку и сидел, стиснув зубы, пока она обрабатывала и бинтовала его раны.
Когда она закончила, он спросил, удалось ли ей купить побольше патронов.
— Восемь коробок. Это четыреста патронов. По пятьдесят в коробке.
Он кивнул.
— Только у нас их нет. Они остались в квартире на Гринтри Гарденс.
Он выругался.
— Слушай, у тебя есть деньги, а у меня есть связи. Как только все уляжется, мы купим еще.
— Много денег испорчено. Они все в крови.
— Ничего страшного. Я их отмою. Теплая вода, немного мягкого мыла, сильно не тереть и высушить, не складывая. Деньги всегда можно отмыть.
— Я тут подумал… может, мне просто взять и отдать их тебе? — проговорил он. — Чтобы показать им, что от них все равно нет никакой пользы.
Она поцеловала его, назвав Скитером, а он закрыл глаза, чтобы «Глобнет» и ее зрители не увидели этот поцелуй.
Он выслеживал оленя с самого рассвета, но подобраться на расстояние выстрела ему так и не удалось — скорее всего, из-за вертолетов. Они летали все утро, прочесывая вдоль и поперек эту долину, и многие другие долины. Джей снова (как он иногда делал) задумался о том, не перебраться ли ему в Аризону или Нью-Мексико, но (как и всегда) пришел к выводу, что там, на открытых равнинах, его будет слишком легко отыскать. Может, в Колорадо… или в Канаду.
Солдаты, которых доставили вертолеты, уже развернулись в цепь, медленно прочесывая долину. Их слишком мало, решил он. И цепочка у них слишком редкая. Они ждут, когда он побежит. Возможно, так и придется сделать. Он попробовал прикинуть расстояние до ближайшего солдата.
Двести метров. Как минимум, двести, но вполне может оказаться и двести пятьдесят.
Однако солдат приближался — высокая женщина с темным лицом, в пятнистом зелено-коричнево-песочном комбинезоне, предназначенном для более теплых мест, чем эти заснеженные пенсильванские леса. Рост делал ее легкой мишенью — куда более легкой, чем даже крупная олениха, — а на груди у нее висела смертельно-черная штурмовая винтовка. У такой есть переключатель автоматического или одиночного огня.
Меньше двухсот метров. Джей очень медленно переполз в выбранное место, нахлобучил на лоб шапку, скрывая звездочки на экране, и чуть приподнял голову, убеждаясь, что из этой точки сможет постоянно держать в поле зрения женщину с винтовкой. Его рана была такой же горячей, как и его щеки, а сквозь повязку сочилась кровь. Он сознавал это — как и то, что дышать ему труднее обычного.
Сто пятьдесят метров. Не более ста пятидесяти, а то и меньше. Он слышал свое дыхание, ощущал биение сердца — привычное возбуждение охотника.
В магазине той черной винтовки, скорее всего, тридцать патронов. Может, и больше — все пятьдесят. Если хватит времени, то он раздобудет еще и пояс с запасными магазинами. А это две-три сотни патронов с узкими заостренными пулями, которые летят как по натянутой ниточке и кувыркаются, попав в плоть.
На мгновение, даже меньше, чем на мгновение, между ним и женщиной с черной штурмовой винтовкой возник фантом — худощавый мужчина в потертой кожаной куртке: он держал изящное ружье длиной почти в его рост.
Галлюцинация.
Джей улыбнулся. Увидели ли это там, в «Глобнет»? Должны были увидеть, если до сих пор смотрят на мир его глазами. Вставят ли это в выпуск новостей?
Теперь уже сто метров. Карабин словно сам прильнул к плечу.
Семьдесят метров, не больше.
Джей глубоко вдохнул, выдохнул половину воздуха и начал плавно давить на спусковой крючок.
Видеодром
Тема:
Что наша жизнь?
Телеигра!
На фоне ралий масс-медиа футуристические сюжеты фильмов на эту тему не кажутся фантастикой.
В большинстве своем мы люди порядочные и воспитанные, но стоит нам превратиться в телезрителей, как — откуда что берется! — из нас начинают лезть всякого рода пороки и низменные страсти. Мы хотим в одночасье «стать миллионером», подсматриваем в «окна» и злорадствуем над «слабым звеном». При виде сталкивающихся болидов на гонках «Формулы-1» в наших глазах появляется азартный блеск, зато имитация насилия в боях «титанов рестлинга» вызывает пренебрежительную улыбку: когда «понарошку» — уже не интересно! Увы, именно поэтому самыми рейтинговыми «сериалами» становятся телерепортажи о захвате заложников или «точечных бомбардировках».
Скажем прямо, увидеть в массовых коммуникациях стихию вселенского масштаба, способную манипулировать сознанием миллионов и миллиардов, классическая фантастика не смогла до тех пор, пока эти коммуникации действительно не стали массовыми. Даже после появления кино и радио фантасты готовы были предположить, что для гипнотического воздействия на толпу скорее подойдут электромагнитные импульсы, чем передаваемые с их помощью сообщения. Впрочем, уже в немом кино начали появляться сюжеты о том, как экранная реальность вторгается в «живую жизнь». Была ведь, например, картина «Закованная фильмой» (1926) по сценарию Маяковского, где сам Маяковский играл художника, влюбившегося в сошедшую с экрана балерину (Лиля Брик). Фантастическая драма с несчастливым финалом (героиня возвращалась на экран) и экспрессионистскими метафорами (у просвечиваемых киноаппаратом обывателей вместо сердец обнаруживались шляпки, ожерелья, карты, бутылки и т. д.), наверное, сегодня показалась бы примитивной. Но так ли далеко от нее ушел совсем свежий голливудский хит «Симона»?
Историю о стареющем неудачнике-режиссере (Аль Пачино), который, не сумев заманить в свой новый фильм настоящую «звезду», снимает в главной роли компьютерный фантом, виртуальную красавицу, можно признать забавной и остроумной. Действительно, забавно, что бесплотная «комбинация пикселей», электронная картинка становится кумиром для зрителей нескольких континентов, получает «Оскар» и даже вмешивается в личную жизнь своего создателя. Но, положа руку на сердце, надо признать, что подобный сюжет мог претендовать на звание «взгляда в завтрашний день» годах эдак в 60-х прошлого века, сегодня же он просто популяризирует реальные возможности масс-медийных технологий. Виртуальные кинозвезды — это уже реальность современного кинематографа, пусть и не ординарная и очень дорогостоящая. Если же заглядывать в завтра, то надо предвидеть тиражирование кибер-кумиров для «бытового» массового потребления. Завтрашний день — это даже не виртуальная, а кибернетическая Симона («Николь Кидман», «Деми Мур», etc.), которую, как автомобиль, по приемлемой для себя цене сможет приобрести потребитель с разным уровнем достатка.