— До сегодняшнего дня — шесть, — ответил Джек. — Инспекция постов секьюрити по большей части. Плюс небольшой импровизированный круиз на одном из первых кораблей-сварщиков, — позволив себе рассмеяться, он добавил: — До Марса меньше недели полета, и поверь, искушение было очень велико. Но мы просто пролетели мимо Луны и повернули домой.
— Завидую, — признался Тиммонс.
Джек в ответ только пожал плечами.
Огромный грузовой подъемник был практически пуст, воздух в нем удерживал невидимый тонкий купол. Мальчики занимали сиденье неподалеку, счастливо наблюдая за подъемом через окно смайликов, а Таша, сидя между ними, готова была в любую минуту подавить возможную перепалку — вот только постоянно бросала через плечо нервные взгляды на Джека. Рядом стояла пара строительных роботов, ожидая первых вопросов, которых, однако, никто не задавал. Официальная делегация опередила их на тысячи миль и ждала на верхней площадке аэростата. Джек предупредил, что не хочет никаких пышных приемов, иначе за его внимание будет бороться сотня архитекторов и инженеров. Обычно он презирал подобные вынужденные приемы, но сегодня — по вполне понятной причине — не мог дождаться, когда же они прибудут на место, к безопасности дурацких привычных ритуалов.
— Еще раз спасибо, что взял меня с собой, — сказал Тиммонс. — Знаю, я очень на тебя давил, но у меня были на то причины. Веские причины, сказать по правде.
— Например?
Глянув на него искоса, гость слегка улыбнулся.
— Думаю, часть истории тебе, Джек, уже известна. Я рассчитываю на твою интуицию. Если ты сам не можешь обо всем догадаться, то мое здесь присутствие — потеря драгоценного времени.
Таша снова глянула на мужчин, рот у нее открылся от удивления.
Заставив себя сделать глубокий вдох, Джек спросил:
— Ты ведь уже знаешь об андромедянах?
— Ода.
— Конечно, мне неизвестно, как ты о них проведал, — продолжал Джек, — но простое объяснение всегда самое лучшее.
— И каково же тут простое объяснение?
— У тебя есть друг в Комитете.
— Мне хочется думать, что ты мой друг, Джек, — рассмеялся Тиммонс, выдавая свою нервозность. Потом его брови поползли вверх, и он признал: — На самом деле у меня есть несколько друзей среди твоих коллег.
— Коллег, которые дали тебе доступ к закрытым файлам.
Тиммонс снова кивнул.
— Я внимательно изучил часть файлов. Самую важную. — Откинувшись на спинку скамейки, он сделал глубокий вдох и наконец негромко объявил: — Просто поразительно, сколько всего подарили нам андромедяне. Будь это в моей власти, я послал бы им весточку. Сказал бы «спасибо». Их подарок — лучший из всех. И самый важный. Мне хотелось бы, чтобы они это знали.
— Ты думаешь, именно он самый важный?
— Конечно, — фыркнул Тиммонс. — Почему нет? Человек твоего положения… ну это, наверное, огромная удача. Ты и весь Комитет с самого начала за это боролись. У вас была невыполнимая миссия. Вы надзирали за рождением совершенно нового общества. Подобной попытки в истории человечества никогда еще не предпринималось. Во всяком случае, в таком масштабе и с таким риском. И все же вы не только сделали все правильно, но и не оставили лазейки для ошибки.
— Лазейка всегда есть, — возразил Джек.
— Когда дело доходит до роковых ошибок, то нет. — Тиммонс закрыл было глаза, потом снова их открыл. — Но, к счастью, мы нашли андромедян: чрезвычайно развитую и чрезвычайно древнюю расу, которая глубоко изучила тысячи других. Проанализировав все известные ошибки и их трагические последствия, андромедяне определили, что станет сверхуспехом. Учтена природа каждой из рас. Созданы математические модели, позволяющие делать прогнозы, которые всегда сбываются. — Тиммонс снова закрыл глаза, обращаясь к какому-то кодированному файлу. — Социальная инженерия стала точной наукой. Наконец-то. И наши благодетели научили нас, как обратить эту науку на пользу человечеству.
— Да, — согласился Джек, — впечатляющая информация.
— В скольких направлениях способен развиваться разум?
— Число бесконечно.
— Нет, — сказал Тиммонс, — я имею в виду стабильные направления. И я имею в виду крайне социальных, общительных, опирающихся на видеоряд существ, как мы и болла. Сколько у нас путей, если мы собираемся построить долговечную, счастливую технологическую цивилизацию?
— Одиннадцать.
— Одиннадцать островов стабильности в хаосе восстаний, войн и геноцида. — Тиммонс сморщил круглое личико, ухмыльнулся и добавил: — Комитет ведь уже выбрал курс. Не так ли?