— Мои бабушка и дедушка? — Эмбер едва не фыркнула. — Родители матери умерли. Родители отца еще живы, но не общаются с ним — им нравится моя мать. А меня они считают отродьем. Я знаю кое-какие мелочи — их налоговые хитрости и покупательские профили. Потому что уже с четырех лет умею добывать информацию. Я устроена не так, как маленькие девочки во времена их детства, а они этого не понимают. Вы ведь знаете, что старики нас просто не выносят? Некоторые церкви зарабатывают только на том, что проводят обряды экзорцизма по просьбам взрослых, которые думают, что их дети одержимы дьяволом.
— Что ж… — Садек снова рассеянно потеребил бороду. — Должен сказать, что мне следует еще многое выяснить. Но ты ведь знаешь, что твоя мать приняла ислам? А это означает, что ты тоже мусульманка. По закону родители имеют право выступать от твоего имени, пока ты не станешь взрослой.
— Я не мусульманка. — Эмбер уставилась на экран. — И я не ребенок. — Нити в ее голове стали сближаться, что-то пугающе нашептывая где-то позади глаз. Голова внезапно распухла от идей — тяжелых, как камень, и старых, как время. — Я никому не принадлежу. Что говорит ваш закон о людях, которые родились с имплантами? Что он говорит о тех, кто хочет жить вечно? Я не верю ни в какого бога, господин судья. Я не верю в любые пределы и ограничения. И мать не может — физически — заставить меня сделать то, чего мне делать не хочется, и уж точно не может говорить от моего имени.
— Что ж, я должен все обдумать. — Их взгляды встретились. Лицо у него стало задумчивым, как у врача, устанавливающего диагноз. — Вскоре я вызову тебя снова. А пока запомни: если захочешь побеседовать, я к твоим услугам. И если я могу что-либо сделать, чтобы смягчить твою боль, буду искренне рад. Да пребудет мир с тобой и с теми, кто тебе дорог.
— И вам того же, — мрачно пробормотала Эмбер, когда связь прервалась. — Ну, а теперь еще что? — осведомилась она, когда замигал сигнал, требуя внимания.
— Думаю, это посадочный модуль, — подсказал Пьер. — Он еще не сел?
Она резко развернулась к нему.
— Слушай, я ведь, кажется, велела тебе сгинуть!
— Как, и пропустить весь спектакль? — Он ехидно ухмыльнулся. — У Эмбер новый парень! Погоди, скоро всем расскажу…
Один суточный цикл сменялся другим… Одолженный трехмерный принтер, установленный на поверхности объекта Барни, извергал побитовые образы атомов в строгом квантовом порядке, создавая схемы управления и скелеты новых принтеров. Здесь не было ни неуклюжих наносборщиков, ни роботов размером с вирус, деловито сортирующих молекулы на кучки — лишь причудливая квантованная «магия» атомной голографии, модулированные конденсаты Бозе — Эйнштейна, складывающиеся в странную, кружевную и сверхпроводящую машинерию. По петлям кабелей, пронизывающих магнитосферу Юпитера и медленно превращающих орбитальный момент астероида в энергию, струилось электричество. Маленькие роботы копошились в оранжевом грунте, добывая сырье для фракционной установки. Машинный сад Эмбер расцветал постепенно, самораспаковываясь в соответствии со схемой, разработанной учениками ремесленного училища в Польше, почти не требуя человеческого руководства.
Высоко на орбите вокруг Амальтеи плодились и взаимодействовали сложные финансовые документы. Разработанные с конкретной целью облегчения торговли с инопланетными разумными существами (обнаруженными, как все полагали, восемь лет назад в рамках проекта CETI), они столь же успешно функционировали и в качестве фискальных брандмауэров для космических колоний. Банковские счета «Сенджера» в Калифорнии и на Кубе выглядели вполне приемлемо — с момента входа в пространство возле Юпитера хабитат зарегистрировал заявки примерно на сотню гигатонн скальных обломков и небольшую луну, которая по своим размерам оказалась достаточной, чтобы соответствовать определению «независимое планетное тело» по классификации Международного астрономического союза. Борг упорно трудился, руководя своими нетерпеливыми детьми-компаньонами, создавая промышленную метаструктуру, необходимую для добычи гелия-3 на Юпитере — компоненты биоорганизма настолько сосредоточились на этой задаче, что большую часть времени пользовались собственными личностями, не утруждаясь «запуском» Боба, этой совместной личности, которая и придавала им мессианский стимул.
На расстоянии половины светового часа просыпалась усталая Земля, проползая по своей древней орбите. В религиозном колледже Каира обсуждались последствия нанотехнологии: если использовать репликатор для изготовления копии полоски бекона, точной вплоть до молекулярного уровня, но никогда не находившейся в свиной туше, то как к этому бекону следует относиться? Если разум правоверного скопирован в памяти вычислительной машины путем симуляции всех мозговых синапсов, то является ли теперь компьютер мусульманином? А если нет, то почему? И если да, то каковы его права и обязанности? Религиозные бунты на Борнео подчеркивали срочность технотеологических исследований.