— Мы смущены не собой, а вами — новым владельцем. Карлтону Джонсону мы тоже помогали…
— И как же?
— Во-первых, стабилизируя его. У него имелась прискорбная привычка время от времени принимать слишком много спиртного.
— Так он был пьяницей?
— Карлтон Джонсон был джентльменом!
— Сдается мне, что о Карлтоне Джонсоне я услышал вполне достаточно. У вас не найдется другой темы для разговора?
— Он был моим первым владельцем. Но я перестану о нем говорить, если вас это раздражает.
— Вообще-то он мне по барабану. А сейчас я собираюсь выпить пива. Если ваше величество не возражает.
— А почему мы должны возражать? Просто постарайтесь не облить нас пивом.
— В чем дело? Вы что-то имеете против пива?
— Ни за, ни против. Дело всего лишь в том, что алкоголь может затуманить мои диоды.
Я достал бутылку пива из маленького холодильника, открыл ее и уселся на продавленную кушетку. Потянулся к пульту телевизора. И тут у меня мелькнула мысль.
— А почему вы так разговариваете? — вопросил я.
— Как именно?
— Немного формально, но всегда на темы, которые я не ожидал услышать от туфель.
— Но я ведь компьютер этих туфель, а не просто туфли.
— И все же ты слишком умен для устройства, которое всего лишь подгоняет туфли по ноге.
— Потому что я не стандартная модель, а прототип. К худшему или к лучшему, но создатели наделили меня избыточными способностями.
— И что это означает?
— Вы уже сами ответили на этот вопрос: я слишком умен, чтобы просто настраивать туфли по ноге. В меня встроена и схема эмпатии.
— Что-то я не заметил особого сочувствия…
— И не удивительно: я все еще запрограммирован на Карлтона Джонсона.
— Я когда-нибудь услышу имя этого типа в последний раз?
— Не волнуйтесь, моя схема декондиционирования уже включилась. Однако потребуется некоторое время, чтобы эффект ауры ослабел.
Я немного посмотрел телевизор и отправился спать. Однако покупка умных туфель выбила меня из привычной колеи, и посреди ночи я проснулся. Туфли что-то замышляли, и я мог это утверждать, даже не надевая их.
— Вы что затеяли? — спросил я, потом сообразил, что туфли меня не слышат, и принялся нашаривать их на полу.
— Не утруждайтесь, — сказал компьютер. — Я способен улавливать вашу субвокализацию и без непосредственного контакта.
— Чем ты сейчас занимаешься?
— Извлекаю квадратные корни, не привык бездельничать. Мне не хватает периферийных устройств.
— Каких еще устройств?
— У Карлтона Джонсона были очки. Я сумел их отрегулировать, чтобы улучшить ему зрение. А у вас, случайно, нет очков?
— Есть, но я ими почти не пользуюсь.
— Можно на них взглянуть? Хоть какое-то дело.
Я вылез из постели, отыскал очки на телевизоре и положил их возле туфель.
— Спасибо, — поблагодарил компьютер туфель.
— Грр-р-р, — отозвался я и залез под одеяло.
— Расскажите мне что-нибудь о себе, — попросил компьютер утром.
— Что тут рассказывать? Я вольный писатель. И дела у меня пошли настолько хорошо, что мне стало по карману жить в «Джеке Лондоне». Конец рассказа.
— А можно посмотреть какие-нибудь из ваших рассказов?
— Так ты еще и критик?
— Ни в коем случае! Но я творчески мыслящая машина и способен подсказать идеи, которые могут оказаться вам полезными.
— Забудь об этом. У меня нет желания показывать ни одной своей строчки.
— Я случайно заглянул в ваш рассказ «Кровавая богиня пояса Темной Луны»…
— Как это тебе удалось «случайно» его прочесть?
— Он лежал у вас на столе.
— Значит, ты мог увидеть лишь первую страницу.
— Нет, я проштудировал весь рассказ.
— Каким образом?
— Я немного переделал ваши очки. Настроить их на рентгеновское зрение совсем несложно. Вот я и смог прочесть все страницы сквозь предыдущие.
— Впечатляющее достижение… Но мне не нравится, что ты лезешь в мои личные дела.
— Личные? Вы же собирались послать рассказ в журнал.
— Ну ладно, и что ты о нем думаешь?
— Старомодно. Такие идеи уже не продать.
— Это же пародия, болван… Итак, теперь ты уже и аналитик литературного рынка?
— Я просмотрел книги в вашем шкафу.
Судя по его интонации, книг моих он тоже не одобрил.
— Знаете, Эд, — заявил он позднее, — вам совсем не обязательно жить как сейчас, подобно бродяге. Вы умны. И можете многого добиться в жизни.
— Ах, ты еще и психолог?