У поэта Боратынского есть стихотворение о том, как исчезнет человеческий род; последние люди на земле уйдут в то, что мы называем сейчас "виртуальной реальностью". Иными словами, художественная литература на то и существует, чтобы улавливать какие-то неявные тенденции и возможности.
Что до "экологической фантастики", то, конечно, для ее возникновения были реальные предпосылки. Я недавно комментировала первоиздание Брема, и по нему ясно видно, какая катастрофа случилась со множеством биологических видов менее чем за сто лет. Зоолог описывает, скажем, сумчатого волка, а его давно уже нет. Или гигантские стада антилоп, кочующие по африканским равнинам… а эти антилопы сейчас в Красной Книге. В середине XX века произошел еще и мощный индустриальный подъем, который повлиял на истребление живых видов не прямо, а опосредованно, путем нарушения естественных мест обитания. Плюс ядерная угроза, о которой в то время кричали на каждом углу. Тогда и стала модной тема экологической катастрофы. Больше на Западе, чем у нас. У нас считалось, что в будущем всех ждет коммунизм, а при нем ничего плохого быть не может — и у Стругацких, и у Ефремова на Земле будущего люди и природа гармонично сосуществуют. И когда Ефремов, один из немногих, все же решил показать вырождение биосферы (он-то был палеонтолог и знал, как это бывает), ему пришлось выдумать "нехорошую планету" Торманс, где все вообще не как у нормальных людей.
Кстати, и западные фантасты оказались не столь уж оперативными. Журналисты, ученые забили тревогу даже раньше — многие рассказы на эту тему просто развивают тезисы алармистских статей. На реальную ситуацию наложилась еще и тоска по "потерянному раю", появились "зеленые"…
Сейчас охраной природы занимаются те, кому это положено по штату — соответствующие министерства и ведомства. И справляются неплохо (не у нас, а на Западе). И там, в общем, все наладилось. Выработалось новое — как модно говорить, "экологическое" — сознание, люди поняли, что стали частью биосферы и должны как-то регулировать ее равновесие. Я в свое время именно по природоохранным делам побывала в Скандинавии, они трясутся над своей природой, и там, с нашей точки зрения, действительно земной рай.
В том, что ситуация сдвинулась к лучшему, заслуга не столько фантастики, сколько журналистики и природоохранной пропаганды — здесь книги, скажем, Джеральда Даррелла сделали неизмеримо больше, чем сколь угодно талантливые фантастические романы. И хотя в глобальном плане угроза биосфере в ее нынешнем виде сохранилась (тотальное потепление, закисление почв, масштабное радиоактивное загрязнение), тема-то уже "отработана". В России и на локальном уровне с окружающей средой по-прежнему катастрофа, но нам сейчас просто не до того: в нынешних антиутопиях это еще не самый ужасный ужас. Вполне понятно, что охрана природы возможна только в развитом обществе, у которого доходят до этого руки. А для нас именно это и есть фантастика.
Мало того, сейчас стало ясно, что помимо человека есть и другие глобальные факторы — космические. Падение гигантского метеорита, например. Динозавры ведь не по вине человека вымерли. И теперь фантасты пугают нас в основном ими. Взрывом сверхновой, метеоритной атакой, сменой магнитных полюсов Земли… Это еще не успело надоесть.
В жизни часто приходит пора, когда употребление минеральной воды становится бессмысленным. Профилактика хороша ДО, но никак не ПОСЛЕ. Слово само по себе бессильно: вся мировая литература не способна сдвинуть с места и былинку. Книга влияет на человека, в этом ее сила. Или не влияет. Или влияет, но не на того. Или — слишком поздно. Как, например, с экологией: что толку пугать народ различными последствиями, если они уже наступили? Есть и вторая причина, также связанная с качественным изменением времени. Фантастика, по большому счету, перестала предупреждать. Она перестала даже угадывать, вместо этого она угождает — чтобы понравиться, чтобы продаться еще и еще раз. Потребителю должно быть комфортно. Зачем же ему читать об экологических катастрофах, когда у него под окном лежит розовый снег? Скучно. Да и поздно.
РЕЦЕНЗИИ
СПб.: Азбука, 2004. — 480 с. (Серия "Звездные врата"). 5000 экз.
В авторский сборник Евгения Филенко вошел титульный роман и три повести.
Эта книга — настоящая находка для любителя социально-философской научной фантастики. Она написана интеллигентом и для интеллигентов, одиноким солдатом "Четвертой волны" для тех, кто еще помнит смысл проблем, о которых так много спорили на закате советской империи.
Вся человеческая история представлена в романе как историческая лаборатория с многоступенчатой структурой: исследователи, обитающие на одной ступени, оказываются подопытными кроликами с высоты другой. Рассыпаются в прах все социальные законы, политтехнологии вовсю испытываются на прошлом, с изнанки благостного биофизматмира лезет такая мистика, что хоть святых выноси. Кто пешка, кто истинный игрок? Ответить на этот вопрос почти невозможно, если не учесть одного странного завитка романа, совершенно вне главной магистрали действия. На задворках ближайшего будущего обнаруживаются странные существа — вроде бы инопланетяне, некие "Звездные капуцины", один из которых, однако, заявляет, что живет он здесь… Так не является ли человечество испытательным полигоном для чужих? Они — завлаб с трудовым коллективом, а мы — зверушки, бегущие по лабиринту? Евгений Филенко уходит от прямого ответа. Для него важнее другое: если кто-то проводит эксперимент на тебе самом или дорогих для тебя людях, сопротивляйся! Твоя судьба — твое имущество.
Из числа повестей выделяется "Возжигатель Свеч". Гуманист, наряженный автором в китайские одежки, мастер своего Ремесла, обязан служить добрым людям… Но то — люди, как выяснилось, идеальные, из мира, где все правильно… а вот попробуйте-ка послужить неумытым рылам, злым, малограмотным, ни во что не ставящим высокое предназначение Гуманиста!
С чисто литературной точки зрения, и роман, и повести выполнены весомо, умно, жестко и с затеями — сказывается добрая школа 80-х.
Дмитрий Володихин
Москва — СПб.: ЭКСМО — Домино, 2004. — 480 с. Пер. с англ. М. Губайдуллина, А. Жикаренцева. (Серия "Плоский мир"). 12 000 экз.
Выхода этого романа у нас ждали давно. Неудивительно — здесь действуют наиболее "хорькизматические", как бы выразились сами герои Пратчетта, персонажи Плоского Мира. Начальник Ночной Стражи Сэмюэл Ваймс и лейтенант Моркоу по-прежнему, каждый в своем роде, пытаются Служить и Защищать в сложной обстановке назревающего государственного переворота. Впрочем, как убедились те, кто читал предыдущие книги этого "цикла внутри цикла", патриция Витинари не так-то легко свергнуть.
Итак, перед нами детектив — с несколькими трупами, загадочным ядом, тайным интриганом и несколькими пешками-заговорщиками. Все, однако, осложняется тем, что дело происходит в Анк-Морпорке — городе весьма пестрого расового состава. Гномьи женщины здесь по-своему воплощают в жизнь идеи феминизма, настаивая на своем праве носить туфли на шпильках и мини-юбки вместо железных сапог и кожаных штанов; тролли-наркодилеры толкают своим соплеменникам смесь нашатыря с радием, а попросту "грязь"; зомби возглавляет гильдию законников, а страшилы время от времени испытывают экзистенциальный кризис. А теперь еще и големы — эти бессловесные рабы, хуже, просто машины, фабричное оборудование — начали вести себя странно…
Пройдясь почти по всем мифам западной культуры — от шекспировских до голливудских, — Пратчетт, разумеется, не мог миновать ни средневековой иудейской мифологии со знаковой фигурой ребе-талмуди-ста, ни Трех Законов роботехники, ни Т900 в его второй инкарнации. Его големы со "шхемами"-бумажками в глиняных черепушках тем не менее получились на удивление трогательными созданиями. Роман" не самый сильный из цикла о Ночной Страже, но, как это обычно бывает, когда речь заходит о всяческих механических подобиях человека, повествование — с погонями, схватками и головоломными криминальными ребусами — все же выходит на уровень притчи; о свободе, ответственности, природе рабства и о том, что, собственно, делает человека человеком…