Это ж надо, сижу за одним столом с людьми, видевшими своими глазами будущее, и вместо того, чтобы расспросить о нем, слушаю, как они вместе с моими родителями перемывают косточки общим родственникам. И не заботит никого, что все мы тут, можно сказать, по лезвию ножа ходим! Грянет какой-нибудь хроноклазм могучий — и всем нам кирдык!
А по телевизору. Хуан в сто первый раз объясняется в любви Терезе. Это даже без слов понятно — по лицам актеров, напряженным, будто у них трехдневный запор.
И тут началось.
Кто-то деликатно постучал в дверной косяк, и в комнату заглянула здоровеннейшая тетка. Я в жизни таких толстых не видел! Если в наше время едва ли не все страдают избыточным весом, то что же у них в будущем делается!
— Здравствуйте, — улыбается эта неимоверная толстуха во всю свою широченную физиономию. — Я ваша пра-пра, — это она персонально ко мне обращается, — и еще семь раз правнучатая племянница. Серафима Ушкуйкина.
— У нас в роду отродясь никаких Ушкуйкиных не было! — отрубил отец.
— Так это я по мужу Ушкуйкина, а в девичестве Ван-Кайзерова, — отвечает ему толстуха и, быстро просеменив к столу, сует Ольге в руки разноцветный сверток: — С днем рождения, Ольга Николаевна!
— И взглядом ищет, куда бы присесть.
Чтобы усадить Ушкуйкину-Ван-Кайзерову, Ольга меня с дивана согнала. Я и обидеться толком не успел, как в комнату еще трое заходят. Причем один из них здорово на китайца смахивает, а другой — чистый негр.
— А вы кто такие? — сурово посмотрел я на них.
— Родственники, — отвечает негр. — Далекие потомки Александра Прохоровича Пикарова, каковому и желаем засвидетельствовать свое почтение.
— А также жене его Ольге Николаевне, — добавил похожий на китайца.
— Из двадцать третьего века, — с пониманием ухмыльнулся я.
— Берите больше, — отвечает мне третий, как будто действительно чем-то на меня похожий. — Из двадцать седьмого.
— Да ну! — у меня от удивления брови на лоб полезли. — Неужели и к этому времени человечество себя не угробило?
— Человечество оказалось гораздо мудрее, чем думали о нем предки, — назидательно ответствовал мне негр. — Люди научились жить в мире, любви и согласии.
— А также в гармонии с природой, — добавил похожий на китайца.
— А на Марс-то слетали? — поинтересовался я.
Меня и в самом деле очень интересовала в то время проблема колонизации Марса.
— Слетали, — сказал тот, что немножко на меня похож. — Да только ничего там интересного.
— Можно было и не летать вовсе, — усмехнулся негр.
— Позвольте! — закричал кто-то из прихожей. — Мы тоже хотим с родственниками повидаться!
Смотрю, а в прихожей еще человек десять толчется, никак не меньше! У нас квартира хоть и трехкомнатная, но всех желающих вместить не может. Тем более, что гости непременно к имениннице протиснуться желают.
Пригласив первых трех прибывших располагаться у стола, я быстренько подскочил к двери и перекрыл проход остальным, уже вознамерившимся двинуться следом.
— Господа, — говорю я им, — я ни в коей мере не желаю ставить под сомнение вашу порядочность, и тем не менее приготовьте документики, пожалуйста! Путь вы проделали дальний, могли и заплутать, а мне тут, извиняюсь, чужая родня не нужна!
Двое тут же испарились.
Ага, подбодрил я себя, так держать Александр Прохорович!
— Тех, кто не может подтвердить свою принадлежность к славному роду Пикаровых, попрошу очистить помещение!
— Но послушайте!.. — Явно протестующе взмахнула рукой очень высокая, стройная дама с длинными черными волосами, зачесанными на правую сторону.
— И слушать ничего не желаю! В конце концов, это частная квартира! Надеюсь, вы у себя в будущем не забыли, что такое право собственности?
Похоже, не забыли. Еще трое исчезли во вспышках яркого света. Но взамен появились семеро новых. В прихожей уже толпилась уйма народу. Страшно подумать, что произойдет, если материализуется еще хотя бы один незваный гость.
Народ побухтел, побухтел, но начал документы доставать. Я признавал только те из них, в которых мог ясно разобрать фамилию Пикаров или Пикарова. Пришлось отклонить четыре удостоверения личности, заполненные непонятной мне клинописью, и карточку водительских прав, набранную азбукой Брайля. От ворот поворот получили четверо низкорослых братьев с фамилией Пикар, которые почему-то называли меня «великим исследователем подводного мира» и пытались говорить по-французски.
К тому времени, когда мне удалось навести относительный порядок в прихожей, в комнате уже негде было яблоку упасть. А новые гости все прибывали и прибывали. Становилось ясно, что бороться нужно не с симптомами болезни, а с ее причиной.
Я с трудом пролез в комнату между выстроившимися в очередь гостями, желавшими преподнести подарки моей жене, и едва не упал, получив от кого-то тычок в спину. Чтобы остановить движение, мне пришлось упереться руками в край обеденного стола, заваленного разноцветными пакетиками и грудами подарочной бумаги. Прямо напротив меня за столом сидел мой будущий потомок Сергей Пикаров. Откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, Сережа с интересом наблюдал за происходящим и, похоже, получал от этого немалое удовольствие. Из всех незваных гостей только он вызывал у меня хоть какое-то доверие. Быть может, потому, что явился первым.
— Сергей!
Потомок посмотрел на меня и улыбнулся. Без ехидства, вполне по-дружески.
Я указал взглядом в сторону выхода. Родственничек меня понял, кивнул, поднялся со своего места, которое тут же заняла длинная и худая, как жердь, дама с волосами ядовито-желтого цвета, и мы начали пробираться в сторону прихожей.
Народу в прихожей толпилось едва ли не больше, чем в комнате, но мне уже было не до них. Должно быть, гости из будущего правильно оценили состояние моего духа, ведь даже при жуткой толкотне и неразберихе, что царили в прихожей, умудрились расступиться, освобождая проход, по которому мы с Сергеем и добрались до входной двери.
Вылетев из квартиры, я не оглядываясь побежал вниз по лестнице и, только оказавшись на улице, остановился перевести дух. Следом за мной вышел из подъезда Сергей.
Теплый летний вечер, солнце клонится к закату, легкий ветерок гладит щеку, из ближайших кустов несет мочой. Все как обычно. И только в моей квартире жизнь перевернулась вверх тормашками.
Дойдя до детской площадки, мы присели на край песочницы. Я достал из кармана смятую пачку сигарет и протянул ее гостю. Сергей сделал отрицательный жест. Я вытянул из пачки сигарету и блаженно затянулся. Ну вот, теперь можно подумать о том, что делать с незваными гостями.
— Хорошо тут у вас! — произнес неожиданно Сергей.
Я удивился. Огляделся вокруг. Знакомая картина: грязь после вчерашнего дождя, под кустами мятые пивные банки и битые бутылки, повсюду, куда ни глянь, кучки собачьего дерьма… Неужели в будущем и того хуже?
Сергей, видно, угадал мой вопрос.
— С экологией у нас все в порядке, — утешил он. — Но вот такого покоя и тишины уже не найдешь.
Ничего себе — покой, подумал я, в десяти метрах третье автомобильное кольцо проходит! Но вслух ничего говорить не стал. Понятное дело, Сергею в начало двадцать первого века попасть — все равно что мне в деревню на недельку съездить, чтобы посидеть с удочкой на берегу речки, хотя рыба там давно передохла из-за пластмассовой фабрики, сбрасывающей отходы тремя километрами выше по течению.
— Вот сижу я, — Сергей чуть приподнял руки, развел их в стороны, — и понимаю: да, я здесь, Здесь и сейчас!
— А что, бывает по-другому? — спросил я.
— Бывает, — удрученно наклонил голову Сергей. — Порой так закрутит… — Сергей сделал паузу, будто пытался отыскать нужное слово, и безнадежно махнул рукой.
— Понимаю, — я кинул окурок на землю и придавил его тапком. — А не хочешь рассказать о том, что сейчас в моей квартире происходит?
Сергей глянул на меня искоса и усмехнулся. Невесело.
— Думаешь, только у тебя одного?
Я приоткрыл рот и задумался. В самом деле, если для путешествия в прошлое людям двадцать третьего века достаточно браслета с этим, как его, темпоральным модулятором, то, наверное, не ко мне одному гости нагрянули? Я посмотрел на окна и постарался представить, что сейчас происходит в каждой из квартир.