– Ну и что мы с ним будем делать? – спросил Алексей.
– Думаю, нужно возвращаться, – сказал Никита. – Отнесем его в деревню, может, старички ему помогут, они люди не вредные.
– Да он не доживет, – фыркнул Алексей.
– Ты что, доктор? – разозлился Серега. – Тогда что ты предлагаешь? Бросить его здесь?
– Если и так ясно, что мы ничем не сможем ему помочь… – начала Вика и смолкла на полуфразе.
Умирающий снова открыл глаза, лицо его исказилось от усилия. Он протянул руку, показывая в ту сторону, куда они шли.
– Там… – выдохнул он, – там…
Его взгляд сделался осмысленным, он словно умолял или предупреждал.
– Что там? – наклонился к нему Серега. – Кто вы? О чем хотите сказать?
– Остаться… нельзя… бежать… я не сумел…
Зрачки его внезапно остановились, глаза начали медленно стекленеть. Он сумел сделать еще несколько судорожных вздохов и затих навсегда.
– Я же говорил, – пробормотал Алексей и тут же отвернулся под устремленными на него гневными взглядами. – Надо бы его закопать…
Топориком и ножом они вырыли в твердой почве неглубокую могилу и положили туда умершего.
– Хотел бы я знать, о чем он хотел нам поведать, – проговорил Серега.
– Дойдем – сами увидим, – пожал плечами Никита.
– А мне туда идти отчего-то совсем расхотелось, – сказала Ленка.
– И мне, – поддержала Вика.
– Выбор у нас есть, – пожал плечами Никита. – Можем вернуться и начать строить свою деревню. Этого вы хотите?
– Я хочу домой! – огрызнулась Ленка.
– Тогда пошли вперед. Ничего другого я предложить не могу.
– Пошли, девушки, – сказала Катя. – Мы только понапрасну теряем время. И силы…
Они отошли довольно далеко, когда в небе появилось несколько черных точек, быстро увеличивающихся в размерах. Летающие ящеры некоторое время низко кружили над свежей могилой, а потом, словно по команде, спланировали на землю.
– Доберутся ведь до мертвеца, стервятники, – хмуро предположил Серега.
* * *Конечную цель маршрута они увидели в середине третьего дня пути. Вначале она выглядела просто небольшой серой выпуклостью, слегка возвышающейся над горизонтом, но на закате внезапно вспыхнула, засияла ослепительным блеском. Свечение длилось минут пять и внезапно исчезло, а утром повторилось снова. С каждым их шагом маяк медленно рос в размерах, обретая все более ясные очертания. С этого расстояния он совершенно не напоминал творение разума и казался одинокой скалой, монолитом серого камня посреди пустыни. Щадя женщин, двигались они медленно, с частыми привалами и вряд ли преодолевали за день более двадцати километров. Так или иначе, когда устраивались на очередную ночевку, стало очевидно: следующий переход станет последним. Впрочем, и Серега, и Никита, и Алексей чувствовали себя измотанными ничуть не меньше. Пустыня неумолимо высасывала из них энергию жизни. Ночи приносили некоторое облегчение, жаль, что короткого отдыха от заката до рассвета не хватало для восстановления сил. Им удавалось – лишь очень ненадолго – забыть о смертельной усталости.
Как и подозревал Никита, с приближением к источнику настойчивый зов маяка не делался громче, разве что звучал яснее, четче. И насколько бы ни была велика усталость, Никита всякий раз просыпался, когда раздавался этот звук.
В первую ночь они пытались организовать дежурство, но удержаться от сна для каждого оказалось сверх физических возможностей. Страшная усталость рождала равнодушие к опасности. Их беспечностью легко могли воспользоваться ночные хищники пустыни, окажись таковые поблизости. Им повезло в том, что хищников здесь не было. Эта территория вообще казалась лишенной какой бы то ни было жизни. За все время лишь однажды они видели летающих ящеров, но и те кружили вдалеке, казалось, не отваживаясь пересекать некий невидимый рубеж.
Единственным источником оптимизма служило то, что у них оставалось достаточно пищи и, самое главное, воды. По прикидкам Никиты, при разумной экономии запаса влаги должно было хватить и на обратный переход. Если, конечно, на такой переход достанет сил. Об этом Никита старался не думать, хотя чувствовал, что подобные мысли приходят в голову не только ему одному. По счастью, они почти не разговаривали, обмениваясь лишь самыми необходимыми репликами – на большее сил тоже не хватало. И только присутствие Кати не позволяло эмоциям Никиты окончательно угаснуть. Он очень беспокоился за нее. Катя сильно похудела и осунулась (вообще-то, все они сейчас выглядели примерно одинаково), однако сохраняла присутствие духа, не давая раскиснуть Ленке и удерживая от истерик Вику. Никите здорово повезло, что он встретил Катю. Ночью она засыпала, положив голову на его плечо, и тогда на короткое время к нему приходила дурацкая, мало чем обоснованная уверенность, что в конечном счете у них все будет хорошо.