К счастью, сегодня нет нужды подробно пересказывать сюжет этого великого во всех смыслах романа. Он действительно велик — если считать не только страницы и печатные знаки, но и смыслы, сюжетные линии, героев и оригинальные, запоминающиеся детали и находки. Галактическая империя — что любопытно, скроенная не по западному образцу, а с явным «исламским» колоритом. Песчаная планета Арракис (Дюна) с ее уникальной экосистемой. Гигантские черви. Таинственное Снадобье. Космическая Гильдия, навигаторы которой, генетически трансформированные под воздействием Снадобья, способны сворачивать пространство-время. Дворцовые интриги и феодальные распри. Атрейдесы и Харконнены. Люди-компьютеры (ментаты). Жители пустыни — фремены. Пророчество о Мессии. Наконец, он сам — изгой, харизматичный вождь, сверхчеловек, пророк… Все это и многое другое оказалось органично соединено в гигантских размеров фреску.
Среди целого веера глубоких и неординарных идей, проводимых Гербертом в «Дюне», хочется отметить одну, актуальность которой, на мой взгляд, за прошедшие сорок лет только возросла.
Писатель неоднократно возвращается к мысли о том, что сознание человека постоянно балансирует на опасной грани, перейдя которую, рискуешь кануть в бездну, тьму, абсолютное «ничто». И наибольшую власть над собой, другими людьми, обстоятельствами, даже над Временем обретет лишь тот, кто в состоянии лавировать на этой тонкой, ускользающей грани, подобно искусному танцору, едва касающемуся ногами пола. Важно суметь удержаться, не свалиться в омут безумия, бессознательного, откуда обратной дороги нет, — и в то же время не поддаться малодушному искушению отойти от опасной грани подальше, предпочтя ей куда более комфортное состояние «нормы». Спокойное, прогнозируемое, не грозящее никакими опасными откровениями — но и прекрасными тоже! Потому что, считает Герберт, чем больше человек соприкасается с опасностями Неизвестного, тем большие горизонты открываются перед его разумом.
Пауль Атрейдес, «прозрев» и став духовным лидером Муад’дибом, побеждает в кровавой галактической игре еще и потому, что вовсе не стремится достичь того, о чем мечтают все политики — фантастические и реальные. В сущности, Муад'диб не творит Историю, тем более не управляет ею, но, подобно опытному пловцу, учится миновать ее опасные водовороты, запруды и омуты — с ее же помощью! Неслучайно так важен для автора эпизод с обрядом инициации — первой попыткой молодого лидера фременов оседлать гигантского червя. Ведь червь не просто отвратительное и опасное чудовище, но и существенный элемент экологии, религии и культуры Арракиса. По сути — символ двуликой и неодолимой Природы. С Историей, по Герберту, — та же штука.
Загадки и той, и другой можно лишь разгадать, но нельзя контролировать, окончательно сведя к понятному и привычному обыденному круговороту. Пауль Атрейдес осознал это. И выиграл. В то время как все остальные игроки галактической партии (падишах-император, клан Харконненов, монополист космических перевозок — всесильная Гильдия и даже казавшаяся архимудрой религиозная секта Бене Джессерит) — все стремятся управлять, контролировать ситуацию, извлекая из нее прибыль и сводя свой собственный риск к минимуму.
А по Герберту, нет ничего более полярного, чем экология (понимаемая как адаптация к окружающим условиям) и политика. Это один из главных уроков «Дюны». Сам автор, по-видимому, в полной мере усвоил его еще в бытность свою репортером, наблюдавшим за тем, как ученые приспосабливаются к пустыне. Уже тогда он понял, что люди должны научиться жить ВМЕСТЕ с пустыней — вместо того, чтобы изменять ее для собственной утилитарной пользы.
Между прочим, один из фундаментальных принципов экологии состоит в том, что экосистема сохраняет стабильность не в ситуации искусственной отгороженности от различных возмущающих факторов, внешних и внутренних, а, наоборот, при наличии их! Стабильность достигается не при полном единообразии, а тогда, когда имеет место такое изобилие «иного», что множество сосуществующих в экосистеме организмов в целях взаимного выживания вынуждены держаться вместе, чтобы противостоять резким изменениям внешней среды.
Чтобы было понятнее, автор «Дюны» быстро переводит стрелки с экологии на политику: все попытки цивилизации обеспечить своих индивидуальных членов надежной системой безопасности и контроля (как всегда, для их же блага) с неизбежностью приближают кризис. Потому что в этом случае цивилизация в целом теряет способность встречать грядущие изменения «лицом к лицу».
Было бы странно, если бы вслед за такой большой и богатой книгой не потянулся шлейф продолжений-сиквелов. Их ждали все, даже те, кто с подозрением относится к многотомным сериалам. Оставался вопрос, где и когда Герберт остановится. Не остановился…