Некоторые изотопы были слаборадиоактивными. На радиацию серпентиец чихать хотел. Но уже спустя час после радиоактивной трапезы поднесенный к нему дозиметр показывал лишь фоновый уровень излучения.
Есть-то чужак ел, но облегчаться и не думал. С одной стороны, командира это устраивало. С другой — Максим ворчал, что добром это не кончится. Где это видано, чтобы у живого существа отсутствовала система пищеварения? Чтобы он непосредственно встраивал в свое тело вещества, попадающиеся ему на пути, и не выделял отходов жизнедеятельности?
Антиэнтропийных существ не бывает, здесь что-то не так. Может, юный серпентиец накапливает массу как эквивалент энергии, чтобы потом высвободить всю энергию разом? Кто сказал, что он младенец? А вдруг хитрая мина-«сюрприз»? От «Вычегды» и молекул не останется. Если же взрыв произойдет на Луне, то на месте лунной базы возникнет такой кратер, каких еще не бывало. Плюс тектонические разломы на всю стокилометровую толщу лунной коры, вновь пробудившийся вулканизм и прочие прелести…
Не говоря уже о тысячах погубленных жизней… и десятках лет на восстановление утраченного.
Кому выгодно? Сильным соседям, естественно. Окрепшее человечество, нарастив космические мускулы, когда-нибудь «попросит» соседей подвинуться. Зачем вводить слабых в искушение стать сильными? Щелчка им по носу — сиди, неслух, в песочнице!
Карина просто смеялась. Ну да, она женщина, у нее чутье, как же… Барбара спорила с Максимом на логическом уровне, и когда ей приходилось туго, приводила убийственный аргумент: «Что толку спорить-то? У нас есть приказ».
Возразить было нечего.
Прошло одиннадцать суток после старта. Еще сорок — и рейс, надо надеяться, завершится успешной посадкой в кратере Гассенди. Стало прохладнее, и Максим уже носил шорты. Инопланетный детеныш — если это был детеныш — не доставлял особых хлопот. Карина клялась, что он ведет себя все более осмысленно и даже пытается разговаривать. К ее восторгам Максим относился скептически.
Жизнь обещала вернуться в привычную колею. Доковылять без проблем до лунной базы, сдать пришельца с рук на руки, получить премиальные… Нужно ли еще что-нибудь для счастья?
Оказалось — нужно.
На двенадцатые сутки нежданно ожила радиосвязь. Кто-то назойливо бубнил в эфире: «Вычегда-014», ответьте, «Вычегда-014», ответьте…». В сигнал были забиты кодовые позывные «Вычегды». Максим понял это, когда на монитор поступило сообщение: главная антенна автоматически нацелилась на источник сигнала, послано подтверждение готовности к сеансу связи.
На локаторе — пусто. Либо источник сигнала не отражал радиоволн, либо находился вне пределов локации. Скорее второе, чем первое.
— «Вычегда-014» слушает, прием, — сообщил Максим мировому пространству.
Прошло секунд пятнадцать, прежде чем поступил ответ:
— «Вычегда»? Говорит корабль «Тайгер» ВКС Унии Наций. Мы находимся в двух миллионах километров от вас. Идем курсом сближения. Расчетное время встречи: плюс восемь часов семнадцать минут. Приготовьтесь к передаче найденного объекта. Как поняли? Прием.
Вырубив микрофон, Максим задумался. В течение нескольких секунд его лоб являл собой целую горную систему хребтов-морщин.
— Что это за «Тайгер»? — перебила его мысли Барбара.
— Крейсер-внепланетник. Из новых. Тот еще монстр. Полтораста метров длины, сорок человек команды. Ядерное оружие, плазменное оружие, лучевое оружие… Мы по сравнению с ним просто букашка.
— А с какой стати военно-космические силы собираются присвоить нашего найденыша?
Максим пожал плечами.
— Да ни с какой… Считают, что он им нужен, вот и все. В лучшем случае заручились санкцией Генсекретаря Унии Наций. В худшем случае сделают это задним числом.
— У них есть право забрать нашего малыша? — спросила Барбара.
— Только право сильного. Вот это-то мне и не нравится… Что они о себе возомнили? За кого они нас держат? Чужак наш. Принадлежит Роскосмосу. При чем тут военно-космические силы?
— «Тайгер» на связи, — вновь забубнил динамик. — «Вычегда», как поняли? Прием.
Чертыхнувшись, Максим включил микрофон.
— «Тайгер», я «Вычегда». Плохо слышу вас. Повторите сообщение. Прием.
Не приняв пока никакого решения, он тянул время. Протянуть удалось не более минуты — ровно столько, сколько ушло на повтор сообщения плюс время доставки.
— Карина расстроится, — шепнула Барбара.