Кресло все-таки оказалось слегка больше, чем требовалось для его корпуса.
— Астерий Килобод, — с вызовом представился он, протягивая через стол огромную раздвоенную клешню, напоминавшую промышленные пассатижи. — Идеологический директор «Вселенского общества движения Зеленых». Также являюсь вице-спикером «Партии борьбы за права роботов» и почетным соучредителем движения «ЗЛО» («За легализацию оптоволокна»). Кроме того, работаю правозащитником в нескольких организациях и политических партиях.
— Как же вы всюду успеваете? — удивился Хома, пожимая могучую клешню. — Ваш секретарь сказал, что вы сидите здесь круглые сутки…
— Сижу? Здесь? — саркастически переспросил робот и картинно обвел клешней кабинет. — Здесь, гражданин начальник, как вам известно, муниципальный тюремный изолятор на Плутоне!
Только теперь Богдамир понял, что ему показалось странным в этой комнате — такие стены делали в тюрьмах роботов, чтобы предотвратить ритуальные самоубийства: мягкий пластик не давал роботам возможности убить себя об стену с разбегу.
— А это, как вам известно, — продолжал Астерий, указывая клешней на разноцветные двери — всего лишь проброшены линки из удаленных приемных… Имею право бросать линки в любую точку Вселенной! А я здесь сижу, — он завел клешню за спину, схватил в охапку несколько петель своего хвоста и с горечью подергал им: стало видно, что стальной хвост накрепко приварен к чугунному карабину, вмурованному в стену. — Я здесь сижу под подписку о невыходе! Но вы все равно… — Астерий поднял громкость голоса втрое, со всей силы брякнул клешней по черному столу и поднялся из кресла во весь рост: — ВЫ ВСЕ РАВНО НЕ СМОЖЕТЕ ЗАПРЕТИТЬ МНЕ ЗАНИМАТЬСЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬЮ! НЕТУ ТАКОГО В ЗАКОНЕ ДЛЯ РОБОТОВ!
— Нету, — подтвердил Богдамир.
— Тогда какого черта вам здесь понадобилось в моей камере, граждане следователи? Опять эти бесконечные допросы? Что на этот раз вспомнить?! Как я начинал карьеру уличным дворником, подметал ваши мерзкие земные улицы, гудя и мигая желтой лампой? Или как воевал на Меркурии, был ранен, а мне даже ордена не дали?! Или вы опять мне пытаетесь шить дело о прошлогодних беспорядках на Фобосе? Так у меня алиби! Я ни на секунду не переступал порога этого кабине…
Кеша со всей силы долбанул клювом по столу — так, что во все стороны брызнула черная пластиковая крошка. Астерий осекся.
— Мы к вам, как к руководителю «Общества Зеленых». Нам нужна ваша консультация, — объяснил Богдамир.
В зрительных окулярах Астерия появился неподдельный живой огонек светодиодов, и все в его чугунном лице теперь выглядело более приветливо:
— Так бы сразу и говорили! А то пугать: следователь, следователь… Итак, чем могу быть любезен?
Богдамир кашлянул и перешел к делу: достал из кармана флэшку проектора и спроецировал в воздухе голограмму.
— Вам знакомо это судно?
— Не припоминаю, — Астерий со скрежетом почесал клешней чугунный подбородок. — Вы учтите: десять лет назад на Меркурии я полностью потерял память, и если это было раньше…
— Это инкасссаторский крейсссер, — зловеще объяснил Кеша.
— У нас есть данные, — продолжил Хома, — что месяц назад броневик был зафрахтован «Обществом Зеленых» для вывоза радиоактивных отходов.
— Позвольте-ка… — оживился Астерий. — Акция «Нашим внукам — чистое Солнце!». Сначала мы провели серию митингов против сброса ядерных отходов на Солнце, а затем устроили показательный вывоз нескольких контейнеров за пределы Солнечной системы. Для этого пришлось действительно зафрахтовать бронированный грузовик в каком-то банке, если надо, сейчас поднимем архивы…
Астерий проворно схватил со стола толстый шланг с массивным набалдашником, напоминавший мундштук архаического кальяна. Но Хома остановил его взмахом руки.
— Детали пока не важны. Почему вы зафрахтовали не штатный грузовик для вывоза отходов, а инкассаторский? — Богдамир в упор посмотрел на Астерия.
— А вы головой подумали? — Астерий склонил набок рогатую бычью голову. — Это публичная акция! Представьте на минуту: грузовик, обвязанный лентами, цветами, обклеенный транспарантами и детскими рисунками, торжественно стартует с Земли за пределы нашей звездной системы, унося в трюме двадцать — или тридцать, не помню сейчас — килограммов ядерной гадости! Его провожают дети, взрослые и журналисты! Все, кому не безразлична судьба Солнца! Инкассаторский грузовик: а) защищенный, б) радиационно чистый, в) красивый. Вы считаете, надо было взять обычную старую развалину из карьеров на Уране? Автоматический грузовичок из тонкой жестянки, весь грязный и светящийся, вусмерть облученный? Загрузить его на Уране ядерной отравой, привезти на Землю, в центр, в парк Большого Каньона? Туда, где дети, матери? Да? Так по-вашему? Да вы преступник!!! — взвизгнул Астерий. — Я, между прочим, много лет возглавлял гарнизон инженерных роботов Меркурия! И я, в отличие от вас, прекрасно знаю, что такое техника безопасности при обращении с радиацией, плазмой и антиплазмой!
— Зачем вообще понадобилось везти отходы на Землю? — перебил Хома.
— Ну а как вы себе представляете акцию? — возмутился Астерий.
— Кто бы заметил наш грузовик, если бы он стартовал с Урана? Зато после нашей кампании сброс ядерных отходов на Солнце прекратился! Благодаря нам и депутату Гробаку теперь ядерные отходы увозят в сторону ковша Малой Медведицы!
— Вы чистили броневик после ядерных отходов? Прежде чем вернуть обратно?
— Это зачем? — удивился Астерий. — В трюме броневика возят только деньги из банка в банк, эти деньги все равно грязные, и всякий раз их приходится отмывать заново — так нам ответили в банке.
— Кто пилотировал броневик? — подал голос Кеша.
— Во время нашей акции? — удивился Астерий. — Разумеется, инкассаторы. Никто другой не сможет пилотировать их крейсер при всем желании! Нужны навыки. Да и допуск нужен специальный.
Кеша удивленно взглянул на Богдамира.
— Да, — подтвердил Богдамир задумчиво. — Это так.
— Кто зззаходил внутрь броневика? — продолжал Кеша.
— Броневик прибыл опечатанным с Урана. На Уране его грузили атомные роботы.
— Кто разгружжжал броневик?
— Атомные роботы в ковше Малой Медведицы.
— Короче, — подытожил Богдамир, эффектно вынимая из-за пазухи бланк протокола и лазерное перо, — вы готовы подписать показания, что никто, кроме роботов-атомщиков, не ступал на борт броневика?
— Клянусь, — уверенно кивнул Астерий и поставил заковыристую подпись.
— Дача ложных показаний может закончиться для вас тюрьмой, — традиционно предупредил Богдамир.
— Я и так в тюрьме, — хмыкнул Астерий.
— А почччему вы не спрашшшиваете, что случилось? — Кеша с подозрением щелкнул клювом.
— Не мое дело, — с грохотом пожал стальными плечами Астерий. — А что-то случилось?
— Случилось, — сурово ответил Хома. — Броневик пропал. Инкассаторы убиты. Исчез миллиард бумажных долларов.
Астерий долго молчал.
— Бумажных? — переспросил он.
— Бумажных. Стобаксовыми купюрами.
— Бумажных — это очень плохо. «Общество Зеленых» давно предупреждает: человечеству следует прекратить обращение бумажных денег. Вы знаете, что для изготовления купюр используется бумага из генетически модифицированного хлопка? Во-первых, это издевательство над телами убитых растений. Во-вторых, любое вмешательство в природный генофонд оскорбительно для Господа Бога! А значит, и оскорбляет всех верующих! Я, между прочим, верующий пятого разряда и пою в нашем тюремном хорале караоке-молебны!
— Хм… — презрительно щелкнул клювом Кеша, который всегда был атеистом в летний сезон года.
— Официально заявляю, как внештатный правозащитник Комитета авторских прав природы! — продолжал грохотать Астерий. — Хочешь создать свой генофонд — создавай, никто не в силах тебе помешать! Но брать без спросу чужие разработки?! Ковырять Божий код и переделывать под свои нужды?! — Астерий поднялся из кресла, обводя кабинет горящим взглядом ярко-красных светодиодов, и гневно повысил громкость вдвое: — ДА ЕСЛИ БЫ ГОСПОДЬ БОГ ХОТЬ РАЗ ПОЯВИЛСЯ В НАШЕМ МИРЕ И ПРЕДЪЯВИЛ ИСК ПО АВТОРСКИМ ПРАВАМ, ТО ВСЕ, КТО ХОТЬ РАЗ В ЖИЗНИ ИСПОЛЬЗОВАЛ ПЕРЕДЕЛАННЫЕ БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ ГЕНЕТИЧЕСКИЕ КОДЫ ГОСПОДА БОГА НАШЕГО… ВЫ БЫ ВСЕ ТУТ СЕЛИ ПО ТЮРЬМАМ! ПОГОЛОВНО!