— Назад — куда? Кто бы вас услышал?
— Я, любезный Макаби. Я также мог сконструировать приемник и ждать в своёй маленькой обшарпанной квартире, когда Родерик Гарниш из будущего пришлет мне послание. Можете догадаться о его содержании?
Гарниш снова взял часы и поднес их к лицу Макаби, который сидел, оцепенев от ужаса при мысли, что может случайно дотронуться до них. Он взывал к своему разуму, убеждал себя, что этот страх безосновательный, но подсознание было сильнее.
— Молчишь? Тогда я тебе расскажу, — лицо Гарниша окаменело. — Я бы подсказал себе, еще молодому, в какую область исследований направить усилия, чтобы они принесли мне славу и богатство, а не презрение. — Гарниш наклонился к Макаби, и тот почувствовал неприятный запах у него изо рта. — И я научил бы молодого Родерика, как расправиться с теми, кто навредил ему. С теми, кто смеялся над его работой. С теми, кто лгал ему и клеветал на него. — Голос старика прервался. Стиснув зубы, он продолжал: — С теми, кто разрушил мою жизнь.
Гарниш откинулся в кресле, часы в его руке раскачивались, как маятник По.
— Я столкнулся с некоторыми проблемами. Оказалось, что передача сообщения возможна только в определенные дни. Я создал новую отрасль математики и рассчитал дату ближайшего дня. Догадываешься, что это была за дата, Макаби?
Макаби знал, но от страха потерял дар речи. Гарниш положил часы на ручку кресла, где сидел гость. Тот отодвинулся от них как можно дальше, скорчившись и едва дыша. Гарниш встал и принялся ходить по комнате, видимо, не замечая ничего вокруг себя.
— Сегодня, Макаби, именно сегодня. И раз уж ты стал причиной моего падения, я выбрал именно тебя, чтобы ты мог разделить со мной результат моего труда. Я следил за твоей работой и за работой твоих современников. Как я и ожидал, четыре года спустя было опубликовано исследование, опровергнувшее выводы твоих ранних работ. Просто наука движется вперед — и мы идем по головам своих предшественников. Но что если бы те исследования опубликовали одновременно с твоей работой? Ты выглядел бы просто дураком, некомпетентным тупицей. А ученый, пришедший к верным выводам? Его звезда взошла бы в научном мире. И этим ученым был я, Макаби! Я уничтожил тебя, присвоил себе твое место в университете и твою репутацию. И многое другое, что принадлежало тебе.
Он остановился, глядя на портрет Кэролин.
— Что вы имеете в виду? — прошептал Макаби. — Я никогда не состоял в штате университета…
Гарниш сел в кресло и закурил еще одну сигару.
— Определив день передачи, я пригласил вас на обед. В самом начале вечера я покинул комнату и вошел в свою машину — в закрытую систему, — чтобы отправить сообщение назад на пять лет. Я предполагал, что Гарниш, отправивший сообщение, исчезнет в момент передачи, ведь я в прошлом, получив это сообщение, буду поступать так, что я в настоящем уже не появлюсь. И в новой жизни я буду помнить, как получил сообщение, а как отправлял его — нет. Моя тогдашняя память перестанет существовать. Ведь я уже не проживу ту жизнь. Я думал так, когда нажимал кнопку передатчика.
Макаби смотрел то на злорадное выражение лица Гарниша, то на часы, лежавшие так близко. Их тиканье подчеркивало каждое слово, произнесенное Гарнишем.
— Что же произошло? Ничего. Я не почувствовал никаких изменений. С тяжелым сердцем я вышел из машины. И оказался в новом мире! Я стоял в комнате богатого дома в пригороде. Я почувствовал слабость и увидел, что мои руки и ноги — все мое тело — казались прозрачными, нереальными; они как будто таяли. В это время странные мысли, чувства, видения заполнили мой ум: новая память, если так можно сказать. На мгновение я почувствовал головокружение; а потом обнаружил, что сижу напротив вас за столом. Я помнил всю свою новую жизнь — после того, как молодой Гарниш получил сообщение. Но я сохранил и память о моей больше не существующей жизни. Я объясняю это тем, что закрытая система защитила мою память. Когда я вышел из машины, мое старое и новое «я» слились.
Гарниш взял часы в руки.
— Я не ожидал, что мне удастся сделать свою жизнь идеальной с первой попытки. Последние пять лет новой жизни заполнили мои мысли — они стали источником для второго сообщения, исправившего дальнейшую судьбу. Мою и вашу, потому что я «помнил», что решил еще раз устроить обед — в «годовщину» того дня, когда началась моя новая жизнь и когда у меня снова появится возможность передать сообщение. В тот день мы доели первое блюдо, а когда принесли второе, я снова вышел из комнаты, чтобы отправить послание. И я стал тем, кем являюсь сейчас, — Гарниш обвел рукой комнату. — Опять слился со своим новым я, полностью сохранив память о своих прежних жизнях. И теперь мы в третьем акте этого необычного обеда.