В запретном месте, в неурочный час…
По распадку, вдоль реки, пробирались хохряки…
Я бы хотел сейчас стать хохряком и оказаться в своей норке. Среди готовящихся к зиме корней и прорастающих мертвецов. Мне не хочется думать о том, что произойдет совсем скоро, на карнавале. Но я уже знаю: что-то случится, и жизнь моя изменится. Котоголов тихо муркает.
Он прав: время идет, а я так и не срезал себе подходящего куска коры для маски.
Женщина уходит в хижину.
Я тихо поворачиваюсь и иду вслед за котоголовом, внимательно осматривая березы. Мне нужно толстое дерево с плотной корой. Кора снимается ровным слоем, аккуратно. Если все делать, как надо, то у тебя в руках оказывается прямоугольный кусок бересты. Из прямоугольного куска надо сделать полукруг. Прорезать в нем два глаза и рот. И лишь потом покрасить. И углем нарисовать там, где предполагается нос, черные усы котоголова. Затем к маске прикрепляется веревочка, и все, ее можно надевать.
«Что-то произойдет!» — думаю я, осторожно делая первый надрез на выбранном дереве.
Котоголов хитро смотрит на меня, кажется, он тихо муркает себе под нос песенку о том, что «по дороге, вдоль реки, пробегали хохряки!».
И вдруг я с тоской понимаю, что все же придется сегодня еще раз лечь на землю и попытаться расслышать голоса своего, уже почти наступившего будущего!
8.Тимус давно уже не видел таких странных снов.
Клочья тумана цепляются за мрачные, черные сосны.
Трава серая, как и небо.
Кто-то идет ему навстречу, слышатся тихие, вкрадчивые шаги.
Он мягко спрыгивает с ветки и приземляется на все четыре лапы.
Нужно затаиться и посмотреть.
Почему-то ему не нравится тот, кто идет по лесу.
От него пахнет угрозой.
Смачный, агрессивный запах.
Тимусу хочется проснуться, но сон не отпускает.
Он впрыгивает в туман — бежится легко, серая трава даже не приминается под лапами.
Шаги становятся четче. Тот, кто идет, уже ничего не боится.
Вновь надо затаиться, притвориться сухой веткой, камнем, едва различимым в тумане кустом бересклета.
Сон давит на грудь, Тимусу трудно дышать.
Он переворачивается на другой бок, шаги становятся еще слышнее, если сейчас открыть глаза, то можно увидеть, как кто-то проходит по лесу рядом с тобой.
Кто-то без лица.
Серое пятно, плохо различимое в тумане.
Камень опять встает на четыре лапы, сухая ветка распрямляется, невысокий куст бересклета зачем-то скатывается с пригорка.
Кто-то все так же идет сквозь туман, пробираясь между соснами.
Он знает одно: это не мальчик, это взрослый мужчина.
От взрослых иначе пахнет, запах окутывает со всех сторон, тонкие, невидимые нити, через которые нельзя перепрыгнуть.
Можно лишь бежать вдогонку.
Он никогда еще не бегал на четырех лапах, ему начинает нравиться.
Только странно все видеть лишь серым и черным, это не его мир, хотя если проснуться, то цвет вновь вернется, Тимус в этом уверен, но сон продолжается, и ему остается одно: бежать вслед запаху, думая, куда же он приведет.
Он никогда еще не был в этих местах.
Какое-то ущелье, поросшее низкими корявыми сосенками.
Шаги опять становятся тихими и вкрадчивыми.
Наконец затихают.
Человек без лица останавливается, опять пора притвориться сухой корявой веткой.
И вовремя.
Тот, кто идет впереди, вдруг начинает ворочать здоровый камень, что у самого склона ущелья.
Пытается сдвинуть его с места.
Наконец ему это удается, камень откатывается в сторону. Странный и не очень приятный сон.
Здесь нет тумана, но все такое же серое.
И почему-то луна тоже серая, среди серых звезд на сером небе.
Запах снова становится невидимой нитью, ведущей в черную дыру на склоне.
Надо бежать за ним, мягко переступая четырьмя лапами.
Тот, кто шел впереди, уже скрылся в черной дыре.
Тимусу страшно, но он ничего не может поделать — ему надо пробраться следом, проскользнуть тихо и незаметно, хорошо, что все это сон, ведь всегда можно проснуться, по крайней мере, так бывало прежде.
В пещере тепло, тот, кто шел впереди, зажег факел и принялся шарить по углам.
Надо где-то притаиться и подсмотреть, что же он ищет.
Одна из лап срывается, он кубарем катится куда-то вниз.
Человек оборачивается, Тимус с ужасом смотрит, как сквозь серую маску проступают глаза, потом нос и рот.
Сон обрывается, Тимус открывает глаза.
Все, как обычно: низкая крыша жилища, в очаге горит огонь.
Он засовывает руку под лежанку, маска для карнавала на месте.