Остальные трицы бродили вокруг, лениво пощипывая кусты. Только один с видом свирепого защитника сидел возле малышей.
— Это мама? — спросила Грета.
— Нет, это самец, — отозвался Эверетт. — По рогам можно определить. — И он пустился в пространные объяснения, которые я пропустил мимо ушей, поскольку уже прочел это в книжке.
При подъезде к дому Грета буркнула:
— Наверное, тебе нужен телефон моей страховой компании.
— Наверное, — ответил Эверетт.
Минут на двадцать они скрылись в ее доме, потом Эверетт сел в свою развалюху и уехал. После я сказал Делии:
— Я думал, весь смысл пикника в том, что мы с тобой наконец решим, куда отправимся в отпуск, а ты даже не захватила с собой туристические брошюры.
— Полагаю, они друг другу нравятся.
— Так ты пикник для них устроила? Тебе мало глупостей, которые ты натворила в свое время?
— Например? — возмутилась Делия. — Когда это я не была воплощением мудрости?
— Ну… скажем, когда вышла за меня замуж.
— Ах это. — Она меня обняла. — Это исключение, которое подтверждает правило.
Так день за днем медленно катилось лето. Делия взялась подманивать трицератопсов к дому капустой, пучками сельдерея и прочими овощами. Капусту они любили больше всего. Так и вышло, что однажды вечером мы кормили трицев с заднего крыльца. С топотом они явились на закате, надеясь на капусту, но готовые удовлетвориться чем угодно.
Их визиты прикончили задний двор, ну и что с того? Делия немного расстроилась, когда животные вытоптали ее клумбы, но я огородил садик крепким забором, и она заново посадила цветы. А динозаврий навоз, разведенный водой, живительно действовал на растения. Розы расцвели как никогда прежде, а в августе помидоры достигли поразительных размеров.
Я рассказал об этом Дейву Дженкинсу в садовом центре, и лицо его стало задумчивым.
— Думаю, на это будет спрос. Я куплю у тебя столько навоза, сколько сможешь привезти.
— Извини, — ответил я. — У меня отпуск.
Я по-прежнему не мог уговорить Делию выбрать маршрут поездки. Однажды вечером, пока я рассказывал ей про отель «Атлантида» на Парадайз-айленд на Багамах, она вдруг воскликнула:
— Надо же! Ты только посмотри!
Оторвавшись от описания дельфинов и рукотворных руин под водой, я подошел к двери и встал рядом с женой. Перед домом Греты была припаркована машина Эверетта, новенькая, оплаченная страховкой Греты. Свет в доме горел только на кухне. Потом и он погас.
Похоже, наша парочка разрешила свои разногласия.
Однако час спустя мы услышали, как хлопают двери и ревет мотор. Потом кто-то забарабанил в нашу дверь. Грета. Когда Делия ее впустила, соседка безутешно разрыдалась. Я занялся кофе, а Делия усадила гостью на кухне, принесла носовые платки и попросила толком объяснить, в чем же провинился Эверетт.
— Знаете, что он мне сказал? — рыдала она.
— Кажется, да, — предположила Делия.
— Разрывы…
— Да, дорогая, разрывы временного потока. Грета остолбенела.
— И вы тоже? Почему вы мне не сказали? Почему от всех скрыли?
— Я было хотел, — отозвался я, — но потом мне пришло в голову: что же могут натворить люди, если узнают, что их поступки теперь не имеют значения? Большинство поведет себя довольно порядочно. Но кое-кто, боюсь, натворит бед. Не хотелось брать на себя такую ответственность.
Соседка немного помолчала.
— Объясни мне еще раз про петли, — сказала она наконец. — Эв пытался, но я была слишком расстроена, чтобы слушать.
— Я и сам не все понимаю. Но из его объяснений следует, что ученые уладят проблему, вернувшись вспять, до того момента, когда произошел разрыв, и его предотвратят. Когда такое происходит, все с момента разрыва до момента, когда они вернутся наложить «заплату», отделяется от основного временного потока. И затем понемногу растворится — никогда не было, никогда не будет.
— А что будет с нами?
— Просто вернемся к тому, что мы делали, когда произошел сбой приборов. Пустяки. Как с гуся вода.
— И не останется воспоминаний?.
— Как можно помнить то, чего не случилось?
— Значит, мы с Эвом…
— Да, дорогая, — мягко сказала Делия.
— Сколько у нас времени?
— Если немного повезет, остаток лета, — сказала Делия. — Вопрос в том, как ты хочешь его провести.
— Какая разница? — горько возразила Грета. — Если оно все равно кончится.