— Нет, если их не тревожить, — отозвался Толан. Он потыкал большим пальцем в боковые кнопки наладонника и, увеличив изображение, перевел камеру в режим инфракрасной, а потом ультразвуковой съемки.
— Я ничем не подгружалась, — созналась Андерс, личный помощник Толана. — Они травоядные?
— Всеядные, — сообщил я. — Лопают что-то из зелени, которую вы видите, и разнообразят меню рапанами-каменками и осьмишлепами.
— Ах, конечно, рапанами-каменками и осьмишлепами! — хмыкнула Андерс.
Я показал ей витую раковину моллюска, прилепившуюся к широким листьям под уступом.
Андерс кивнула, потом повторила:
— Осьмишлепы?…
— Ну да: смахивают на осьминогов, живут в воде, но при необходимости способны шлепать по суше. — Я покосился на Тамиру и добавил: — Самые крупные из них не больше вашей ладони.
Я еще не раскусил эту троицу. Брат с сестрой вместе охотились, полагались друг на друга, но, похоже, горели взаимной ненавистью. Андерс, про которую я сперва думал, что она спит с Толаном, всего-навсего занималась устройством его дел. Вероятно, соглашаться на эту работу можно было, только разобравшись, что у них к чему, — тогда Тамира не сделала бы тот самый выстрел.
В непригодном для дыхания воздухе разлился горячий химический запах, исходящий от карабина. Должно быть, столь примитивным огнестрельным оружием брат с сестрой пользовались, чтобы придать охоте остроты. Я растерялся. Толан шагнул вперед и, прежде чем Тамира успела уничтожить еще одно из этих созданий, толкнул ствол ее карабина.
— Глупо, — заметил он.
— Они тебя пугают? — кокетливо спросила Тамира.
Я поднес руку к горлу, пощупал, на месте ли клапан (мне вдруг — стало нечем дышать), но оттуда в бронхи по-прежнему сочился ручеек кислорода. Сказать, что у меня возникло нехорошее чувство относительно происходящего, значило бы сильно смягчить впечатление.
— А знаете, она сейчас не просто подвергла нас всех опасности, но и совершила преступление, — небрежно бросил я, когда Толан отошел от сестры.
— Преступление? — переспросил он.
— Она только что убила разумное существо класса С. Если ИИ из егерской службы это обнаружат и сумеют доказать, что ваша сестра была в курсе до того, как спустить курок, ей крышка. Впрочем, главная проблема в другом. — Я оглядел семерку, теперь шестерку, чендерье. Похоже, они никак не могли взять в толк, отчего их полку убыло. — Надеюсь, обойдется без нападения, но не худо бы подежурить.
Толан уставился на меня и сунул камеру в карман. Я развернулся и пошел обратно. Зачем я согласился доставить этих скучающих аристос сюда, поохотиться на мифического миральского бормокряка? Деньги. Те, кому их хватает на уютную жизнь без забот, сильно недооценивают звонкую монету как источник мотивации. Толан платил мне достаточно, чтобы полностью погасить долг за дирижабль и предотвратить визит некоего хищника, настроенного взыскать проценты по займу путем принудительного изъятия донорских органов. Осталось бы и на переустройство квартиры в цитадели: тогда я мог бы сдавать ее на время своих отлучек. Я широко использовал доступные церебральные подгрузки и потому много знал о миральской биосфере, но личный опыт — совсем иной коленкор. Мне еще предстояло усвоить и узнать прорву всего. Впрочем, я твердо верил: шансов найти здесь бормокряка у меня практически нет.
— Она просто хотела привлечь к себе внимание, — произнесла у моего плеча Андерс.
— Будем надеяться, не слишком успешно.
Поглядев на дирижабль, я прикинул, не улизнуть ли от этой троицы и не завалиться ли спать до утра. Сегодня нам точно ничего уже не успеть — исполинское синее солнце садилось, вгрызаясь в край планеты.
— Вы должны ее извинить. Первые двадцать лет жизни Тамира для своего отца не существовала и теперь с лихвой восполняет былой недостаток внимания.
Андерс с первых минут подкатывалась ко мне, и я задался вопросом, какую игру затеяла эта богатая стерва, хотя, чтобы получить ответ, пришлось бы потерять бдительность, а этого мне делать не хотелось. В ней всего было в избытке: привлекательности, ума, образования — от одного ее присутствия у меня начинало екать в животе. Не женщина — погибель.
— Извинить? Ну нет, — отозвался я. — Всего лишь терпеть.
И направился к легированному трапу, спущенному из гондолы дирижабля.
— Почему их прозвали «дерьмоедами»? — спросила Андерс, увязываясь со мной. Ей определенно было известно, откуда взялось имечко «чендерье».