Кот побежал впереди Главы к флаеру, стоящему поодаль, нетерпеливо царапнул запертую дверцу, мяукнул, поторапливая хозяина, ловко запрыгнул в кабину и улегся на свободном кресле.
— Ну, пора, Камрад, — сказал Глава, и кот с ним согласился.
Флаер беззвучно оторвался от поляны и стремительно заскользил в сторону столицы.
Дэвид Моулз Финистерра
Бьянка Назарио стоит на краю мира.
У нее над головой синий небесный свод, такой же, как летнее небо ее детства, отражавшееся в водах la caldera[8]; только там его ограничивали горы, а здесь, на Небе, настоящего горизонта нет, есть лишь линия белого облака, которая постепенно переходит в серый туман, и стоит Бьянке посмотреть вниз, как он стремительно сгущается, пока небо внизу не становится темным и непроницаемым. Она вспоминает, что Дин говорила ей о том, как Небо может ее убить. С достаточно большим парашютом, представляет себе Бьянка, она будет падать в течение часов, скользя сквозь слои облаков, прежде чем найдет свой конец в челюстях одного из чудовищных обитателей глубокого воздуха.
Если все пойдет не так, Бьянка не может представить себе лучшего способа умереть.
Бьянка проходит несколько сотен метров вдоль основания одного из брюшных плавников Энкантадо, останавливаясь, когда сухая рыжая пыль у нее под ногами уступает место покрытой шрамами серой плоти. Она в последний раз оглядывается по сторонам: на пелену дыма, скрывающего покрытый деревьями выступ спинного плавника заратана, на сам плавник, где она стоит, уходящий вниз по кривой к своему изящному кончику в километрах от нее. Потом она завязывает шарф вокруг лодыжек, прячущихся под длинной юбкой, и надевает упряжь парашюта, все еще теплую, только что вышедшую из генераторов бунгало. Когда упряжь затягивается на ее теле, она делает глубокий вдох, наполняя легкие. Ветер из горящего лагеря, пропитанный ароматами древесного дыма и сосновой смолы, перебивает запах крови, плывущий со стороны бойни.
«Дева Мария, — молится она, — будь моей свидетельницей: это не самоубийство».
Это молитва о чуде.
Бьянка наклоняется вперед.
Она падает.
2. Летающий архипелагПохожий на лодку анемоптер, который Валадез послал за ними, обладал крейсерской скоростью, лишь немногим уступающей скорости звука, что в здешней части атмосферы Неба означало около девятисот километров в час. Скорость, думала Бьянка, рассчитана так, чтобы почувствовать и осознать истинные размеры Неба, его безграничные размеры. Почти весь первый день путешествия ушел на то, чтобы десятикилометровый, весом в миллиард тонн вакуумный шар «Переменного Меридиана» исчез из вида — уменьшающаяся золотая капля пропала, но не за горизонтом, а в тумане. Из чего Бьянка сделала вывод, что чаша облаков, видимая сквозь размытую дымку статических полей анемоптера, покрывает площадь размером с Северную Америку.
Она услышала у себя за спиной характерный стук пластика по палубе и, оглянувшись, увидела одного из членов команды анемоптера — сферического, покрытого коричневым мехом инопланетянина с набором рук, похожих на лохматых змей. Каждая рука заканчивалась или ртом, или круглым любопытным глазом. Фириджа привыкли к низкой гравитации, и во время полета с Земли Бьянка наблюдала, как они радостно носились по пространствам внутренних колец «Калифа Багдада», словно обезьяны с радиальной симметрией. Троим инопланетянам на борту анемоптера приходилось пользоваться специальными машинами с длинными веретенообразными опорами. Их руки бессильно свисали вниз, что выглядело одновременно комично и жалко.
— Проходить вперед, — сказал инопланетянин на ломаном арабском, и его голос прозвучал, точно ансамбль тростниковых дудочек.
— Можно смотреть архипелаг.
Она последовала за ним к закругленному носу анемоптера. Там уже стоял естествоиспытатель Эрасмус Фрай; положив локти на перила, он глядел вниз.
— Фотографии не в состоянии передать их истинную красоту, верно? — спросил он.
Бьянка подошла к перилам и проследила за взглядом естествоиспытателя. В общении с ним она старалась сохранять холодную вежливость; с момента первой встречи на борту «Переменного Меридиана» она решила, что не должна подпускать его слишком близко. Но стоило ей увидеть, куда смотрит Фрай, как на мгновение маска соскользнула с ее лица, и она не сумела удержаться от восклицания.
Фрай рассмеялся.
— Стоять на спине одного из них, — сказал он, — стоять в долине и смотреть на горы, осознавая, что земля у тебя под ногами поддерживается костями живого существа — в мире нет ничего, что с этим сравнится. — Он покачал головой.