В этом шутливом рассказе нет никаких публичных выпадов против властей. Здесь даже не диссидентская «фига в кармане», здесь всего лишь заявка на самостоятельность мышления, на отказ от догм. Но таких заявок много (вспомнить хотя бы напыщенную пустозвонскую речь доктора философии, автомата категории А, доказывающего невозможность биологической формы жизни в юмореске «Вечные проблемы»), и становится понятно, что к официальной советской доктрине Варшавский относится как минимум скептически.
При этом, правда, неизбежно возникает следующий вопрос: а насколько искренней была та критика капиталистического общества, которую мы находим во многих рассказах Варшавского, где действие происходит в Америке или в условной Дономаге? Ведь даже там, где речь идет о конкретных исторических реалиях, писатель опирается не на коммунистическую идеологию, а на здравый смысл и моральные ценности, укрепившиеся в обществе в послевоенное время. К этому нужно добавить, что «антизападные» выпады Варшавского направлены, за немногими исключениями, не против конкретного Запада и даже не против капиталистической эксплуатации. Они направлены против тоталитаризма, против диктатуры косности и подавления индивидуальности — тема поистине универсальная. Такая критика, пропущенная через призму фантастического обобщения, относится в равной степени к любому обществу — и к советскому в том числе.
Описание концлагеря в «Побеге» отсылает в первую очередь к истории гитлеровского рейха. Но в нем есть и другие черты, связывающие рассказ с советской историей, и черты универсальные, отсылающие к общезначимым ценностям. А основная фантастическая идея — сочетание гипноза и стимулирования высших эмоций для управления человеческими массами — вызывает в памяти «Обитаемый остров».
Такие рассказы, как «Побег» и «Солнце заходит в Дономаге», предупреждают об опасности превращения общества в «Матрицу». Они содержат предостережение против технологий социального программирования, которые легко могут быть развернуты против человека (машиной или другим человеком — неважно). Социальная НФ Варшавского не связана с какими-то конкретными техническими решениями: она демонстрирует возможные последствия внедрения этих решений в жизнь общества. Особенно трагичные в том случае, если внедрение новых технологий не сопровождается изменением основных социальных институтов и норм. Вот почему эта фантастика остается интересной и актуальной в наши дни.
Илья Варшавский написал более 80 рассказов, несколько коротких повестей (в основном фантастические детективы). При жизни писателя вышло пять авторских сборников — больше не получилось, последние годы мешала работать тяжелая болезнь. И все же за короткий срок он сумел сделать для НФ очень много. Благодаря ему в отечественной литературе оформился и укрепился жанр фантастического рассказа. Писателю в полной мере было присуще умение в одной фразе выстроить экспозицию, на нескольких страницах обозначить и разрешить эмоциональный конфликт, построить и объяснить логический парадокс. Многие его тексты и сегодня могут служить образцами писательского мастерства.
Некоторые темы Варшавский стал разрабатывать первым среди российских авторов: виртуальная реальность, экологическая катастрофа. Первым стал выпускать юмористические руководства для начинающих фантастов (в этом у него сегодня много последователей). Яркое сочетание идеи, образа, сюжетной интриги делает многие его рассказы классикой жанра: «В атолле», «Фиалка», «Молекулярное кафе»… Рассказы о бывалых космонавтах перекликаются с ранними историями Лема о пилоте Пирксе, в «Лавке сновидений» мы встречаем самостоятельность сказочного образа, свойственную Шекли и Желязны, в «Маскараде» — карнавальную щедрость «Новой волны». Нет, не напрасно Лем сказал, оценивая первые работы Варшавского, что здесь «в одной папке может уместиться вся западная фантастика»…
Илья Варшавский был писателем старшего поколения — и на будущее он смотрел с высоты своего «исторического опыта». Спокойное понимание того, что будущее будет совсем не таким, каким мы его себе представляем, отличает многие его рассказы.