ВСЕМ ВЫЙТИ ИЗ СУМРАКА!
РУССКИЙ КОСМОС КАК ТЕРРИТОРИЯ ЛЮБВи Елена ХАЕЦКАЯ. ЗВЕЗДНЫЕ ГУСАРЫ.
ИЗ ЗАПИСОК КОРНЕТА ЛИВАНОВА. «Амфора».
Многое тут делается без какой-либо «идейной программы», на интуитивном уровне. При этом чаще всего фантаст не задается вопросом: «А зачем это нужно?»
Действительно, ради чего нужна такая эстетика, насколько подобный идеал годится для современной России в роли «конструктивной утопии»?
Кажется, в большинстве случаев подобным образом пишут либо «потому что сейчас так модно и всем нравится», либо из-за ослепления придворным блеском императорского времени, кирасами, эполетами, плац-парадами…
Работа Елены Хаецкой — редкое и удачное исключение.
Ее новая книга представляет собой сборник, куда вошел роман «Дикий подпоручик», повести «Буран», «Солдатская шутка», а также несколько рассказов. Цикл объединен двумя признаками. Во-первых, антуражем: действие во всех случаях так или иначе касается службы в N-ском «легкоглайдерном» полку, расквартированном на планете Варусса и отстаивающем интересы Российской империи от посягательств местных диких племен, — примерно так же, как это делали армейские части на Кавказе в XIX веке. Роль «экскурсовода» по разного рода эпизодам из офицерской жизни, составившим сюжетную основу текстов, исполняет молодой корнет N-ского полка Ливанов.
Во-вторых, всем произведениям цикла придано очарование стилистики, принадлежащей Золотому веку русской классики. Прежде В нашей фантастике не так уж мало образцов «русского викторианства».
Российские фантасты наших дней последние года три-четыре затаскивают эстетические приметы Российской империи XIX столетия (в сильно облагороженном варианте) на территорию века XXII. Век XIX, спокойный и стабильный по сравнению со следующим столетием, вызывает желание перенести ощущения покоя и изобилия в будущее. Видна близость с «Героем нашего времени» М.Ю.Лермонтова. Лексика, интонации, построение фраз и сюжетные ходы как будто возвращают читателя в мир русской старины. Но лермонтовская эстетика смешана с элементами космического боевика — лучевым оружием, глайдерами, звездолетами, орбитальными базами.
Эти декорации понадобились Елене Хаецкой для решения художественной задачи большой сложности. Она создала мир, который может служить вместилищем идеальной любви. Тут люди живут со спокойной размеренностью, тут уважаем лишь тот, кто исполнен благородства, великодушия, отваги, чувства долга. Тут царят «викторианские» добродетели…
Но высшая власть и высший авторитет даются только тем личностям, которые способны проявить абсолютное, вплоть до полного безрассудства, самопожертвование во имя любви. Таких людей Хаецкая считает возможным освободить от ограничений и условностей любого рода. Устами главного героя в романе «Дикий подпоручик», офицера Штофрегена, она произносит ключевую фразу всей книги: «…я ведь только что объяснял, что обезумел от любви. Я как будто переместился в совершенно другой мир, где действуют законы, для обычной жизни неприемлемые». Таким образом этот мир способен иногда даровать безумцам возможность перехода в более высокий пласт реальности. Попав туда, они возвышаются над прочими персонажами, словно цари, чье правление легитимизировано миссией любви. Ведь они живут по иным законам. Елена Хаецкая делает их власть столь полной и безраздельной, что в рамках традиционной этики она может выглядеть безнравственной. Например, тот же самый герой, офицер, вовлек группу гражданских лиц в войну с вооруженными преступниками, хотя для их спасения существовал и менее рискованный способ. Почему это было ему позволено?
Только по одной причине: он получил статус государя-от-любви и, следовательно, не может ошибаться или выбирать тактику робких полумер. Столь же невозможно и его поражение: у него в кармане — «мандат Неба».
Макс Фрай выразил свои впечатления так: «Записки корнета Ливанова» — первая известная мне утопия, которую хочется видеть овеществленной. Хотя создание такой утопии в задачи автора… не входило. Но так даже лучше». Думается, это не совсем правильная оценка, а может быть, и совсем неправильная. Да, Хаецкая воздвигла новую утопию. Но не случайно, а сознательно. Ведь если удастся навеять читателю очарование цельностью страстей и одновременно целомудрием, которым наполнены «Звездные гусары», то в его сознании замерцает не столь уж неосуществимый идеал… нет, не космической империи, а царства любви.
Дмитрий ВОЛОДИХИн Соблазну переиначить, представить в другом свете сюжеты и героев классических книг подвержены многие писатели — как маститые, так и новички. Переписывать классику приятно и увлекательно.