— Ты помнишь, что мне вчера говорил? — спросил кот. — Раздухарился ты вчера, товарищ Кторов. В столицу обещал взять, на довольствие в спецотделе ВЧК поставить, с учеными свести. Я тут подумал немного. Столица — это хорошо, довольствие столичное — вообще отменно, а вот ученых не надо. Знаю я ваших ученых! Если они чего-то не понимают, сразу за скальпель хватаются. Один так вообще заявлял, что вы не можете ждать милостей от природы — взять их у нее ваша задача. Ну-ну, только я так понимаю, если к природе со скальпелем лезть, она однажды и обидеться может.
— Помолчи, — страдальчески морщась, попросил Кторов.
Скажи ему кто-нибудь пару недель назад, что в небольшом курортном городке он будет искать Голема, воевать с картиной из духана, считать летящих по небу ведьм и пьянствовать с котом, он бы назвал этого человека идиотом. Человек всегда склонен недооценивать окружающий его мир. И прежде всего из-за того, что себя он считает венцом творения и главной фигурой мироздания. А потому и не верит разного рода предсказателям.
Кот тяжело спрыгнул с постели, подошел к ведру с колодезной водой и, встав на задние лапы, принялся лакать воду прямо из ведра.
— Молчи, молчи, — пробормотал он в пространство перед собой.
— Все тебе рот затыкают, а чуть что — сгоняй, Баюн, на разведку, доложи обстановку. А вот вам! — и кот изобразил совсем уж невероятное движение хвостом.
В окно постучали.
— Войдите! — слабым голосом разрешил Антон.
Вошел чекист Гнатюк — в галифе, подшитых кожей, в черкеске с газырями, в мягких кавалерийских сапожках, свежий, бодрый, глянул с веселым осуждением:
— Похмеляетесь?
— Было бы чем, — грустно сказал кот. — Ишь, разоделся, Мальбрук, в поход, что ли, собрался?
— В поход — это тебе, — уточнил чекист. — Вылизывайся как следует, молочка попей, тебе Дарья Фотиевна передала. Пойдешь в Разбойную слободу, посмотришь, что к чему. Только поосторожнее будь, помнишь, как в прошлый раз от собак отмахивался?
— Молоко — это хорошо, — сказал кот, двумя лапами держа кринку и наливая молоко в чистую миску. — Только вот никуда я не пойду. Вам дислокацию уточнить, а шкуркой почему-то рисковать я должен. Хоть бы наган какой выдали, я бы их, потомков Джульбарса, на месте порешил!
— Поговори, — огрызнулся Гнатюк. — Есть такое слово — надо!
Вот по нему себя и равняй. А насчет нагана — ты его что, хвостом держать будешь?
— Э-эх, — вздохнул кот. — Был бы шпалер, а уж чем его держать, мы завсегда отыщем, господа чекисты!
Кторов свесил ноги с постели, встал, подошел к столу.
— У тебя дело или как?
— Или как, — мрачно сказал чекист. — Не видишь, кота на рекогносцировку отправить не могу. Кочевряжится, как солдат-новобранец.
— А ты найди отчаянного, — посоветовал от миски с молоком кот.
— Уже нашел, — не оборачиваясь, сказал чекист.
Антон наложил на ломоть хлеба куски козьего сыра, заставил себя есть.
— Тут вчера человечек прибежал, — негромко сказал Гнатюк. — По амнистии сдаться решил. Ну, говорит, ждите гостей. Помнишь тех, с поезда? Матерые уголовнички, Леня Медник и Сережа Африка. Помнишь ценности, что мы тогда на вокзале захватили? Вот этим они его и прельстили. Раньше Кумок боялся на Лукоморск идти, говорят, его здесь однажды крепко пощипали. А теперь он хочет взять эти безделушки и за кордон свалить. Без денег ему там делать нечего, сам понимаешь, а если он туда господином явится… Вот я и хочу, чтобы наш Баюн смотался в слободу, подсчитал, сколько их там, особо меня пулеметы на тачанках беспокоят, да и послушал по возможности, о чем они говорят. Так сказать, планы их узнать. И ты в себя приходи. Дело серьезное, всем работа найдется. Я тут некоторых пощупал немного, сдается мне, что есть здесь у атамана свои информаторы.
— Например? — быстро спросил Кторов.
— Например, хозяин трактира, где ты пластинки слушал. Доходили до меня слухи, что он продукты в больших количествах на лукоморском базаре скупал. Людишки к нему заглядывают странные, юродивого Митьку он прикармливает, только сдается мне, мозги у этого Митьки почище, чем у большинства горожан, работают. Боюсь, что пока Шурик Кумок лучше нас о положении в Лукоморске знает.
Кот вернулся на кровать и принялся вылизываться, выставив заднюю ногу пистолетиком.
— С кем теперь вы, — мурлыкал он. — Кто вам лапки целует…
— Баюн, — приступал чекист. — Ты же понимаешь, что идти всетаки надо?
Кот оставил свое занятие, сел на разворошенной постели и посмотрел на людей круглыми глазами.