Я бесшумно вылезла из-под фургона.
Все было тихо. Замолчали даже птицы и насекомые: ни звезд, ни луны. И все же мне почудились какие-то звуки.
Я встала на дыбы, чтобы выглянуть из-за щитов, и увидела на горизонте свет и поднимавшийся к небу белый дымок. Сначала мне показалось, что это остатки непогашенного пожара, но потом поняла: трава горела с другой стороны. Неужели я слышала выстрелы? И мяуканье?!
Я уже хотела поднять тревогу, когда ко мне подошел Форчи.
– Фуфуфум, – тихо произнес он. – Это Кот дерется с Котом. Наши преследователи забрели на территорию другого прайда.
Мои плечи словно покрылись льдом. Мы стояли, наблюдая и прислушиваясь, и наши настороженные уши, казалось, притягивали звуки.
Битва между Котами.
– Ты можешь еще немного поспать, – сказал он. – А я предупрежу Ливизу, чтобы прекратила пение.
Но я уже не знала удержу:
– Мне нужно вбить немного здравого смысла в голову этой женщины!
– Удачи!
Форчи отодвинул повозку, чтобы дать мне пройти.
– Будь осторожна.
По мере того как я приближалась к фургону, шум становился громче: рычание, рев, плач, шипение, как при лесном пожаре. Словно весь окружающий мир сошел с ума.
Я молча побрела по тропе, заранее репетируя свою речь. Все, что я должна ей сказать. Я попрошу ее вернуться к Чуве и табуну и позволить Кошке самой бороться за выживание. Я скажу ей: выбирай, я или эта Кошка. Я заставлю ее вернуться. Заставлю быть благоразумной.
Я была уже на полпути, когда облака, закрывшие луну, разошлись, и я увидела ЭТО.
Сначала мне показалось, что Ливиза просто обихаживает ее. Обихаживает?!
Меня затошнило при мысли о том, чтобы гладить и расчесывать что-то, воняющее смертью и кровью.
Но я ошиблась. Кошка не ела два дня. Раненая и голодная, она теряла силы. А у Ливизы из грудей сочилось молоко.
Я увидела, как она кормит грудью Кошку.
Земля подо мной покачнулась. Я не подозревала, что на свете может существовать подобное извращение. Никогда не слышала о том, чтобы Лошадь решилась на такое. Но что это за пугающее превращение? Превращение вида, матери, ребенка? Моя Чува голодает, а эта Кошка, это чудовище питается конским молоком? И Ливиза кормит ее, словно любящая мать?
Меня едва не вырвало.
Я подавилась, тихо вскрикнула, споткнулась и закашлялась. Наверное, эти двое встрепенулись и увидели меня.
Я развернулась и галопом помчалась обратно, повторяя снова и снова:
– Мерзость, мерзость, мерзость!
Должно быть, я завизжала и услышала ответные, доносившиеся из лагеря крики. Ко мне подковыляли Венту и Линдалфа.
– Аква, дорогая!
– Аква, что стряслось?
Глаза у них были злые.
– Что она наделала теперь?
Они жаждали услышать дурные вести о Ливизе.
Я рыдала, вопила, завывала и пыталась отбиться от них.
– Она не отдает свое молоко Чуве, зато кормит Кошку!
– То есть как это «кормит»?
Я не могла ответить.
– Охотится. Да, мы видели. Убивает птиц для этой твари!
– Мерзко. Ты права, бедняжка Аква!
Я с трудом вдохнула, но голос мне изменил, и вместо слов из горла вырвался визг.
– Это не охота!
Изо рта пошла пена и вместе со слюной разбрызгалась по губам и подбородку.
– Уф-ф-ф!
В этот момент я желала, чтобы трава колола ее тысячью игл. Чтобы в глотку ей насыпали горящих углей. Чтобы ее сожрали. Чтобы пришли Коты и осуществили все свои жуткие угрозы. Да-да-да, разорвите сначала Кошку, а потом Ливизу! Пусть зовет меня и услышит в ответ:
– Ты это заслужила!
Рядом оказалась Грэма.
– Аква, успокойся. Ляг, – примиряюще заржала она. Я плюнула в нее, выпуская наружу дремавшую в душе бурю. И снова взвизгнула, охваченная страхом, ужасом и чем-то вроде тошноты.
– Она кормит Кошку грудью!
Молчание.
Потом кто-то хихикнул.
Я боднула головой ту, которая, по моему мнению, имела наглость засмеяться.
– Кормит грудью. Взрослую Кошку!
Грэма ничего не сказала.
– Слышала когда-нибудь о таком, повитуха?! – заорала я на нее. Мои глаза округлились, зубы заныли от желания вонзиться в плоть. Я была обозлена на всех и вся.
Грэма отступила. Форчи вышел вперед:
– Что тут за шум?
Я все рассказала. Подробно. Каждую деталь. Венту укусила меня за хвост, чтобы удержать на месте. Остальные терлись об меня носами.
– Бедняжка. И это ее подруга!
– Довольно! – велел Форчи и, повернувшись, зашагал к фургону Ливизы.
– Он прав, – кивнула Венту. Старый Пронто схватил винтовку.
Мы последовали за Форчи с шумом, подобным каменному обвалу.
Ливиза и Кошка стояли в фургоне, выжидая.