Сбой реальности. £10 не равно £100.
— Да знаю, знаю, — пробормотал я. — Виноват.
Я вновь попробовал исправить сумму… и получил прежнее уведомление.
— Чертов Кен.
Я взял пластмассовую коробочку из-под диска — она по-прежнему лежала у клавиатуры — и прочел каракули на вкладыше: «Операционная система «Аристотель». Разумеется, это и был ключ к разгадке.
— Давай, Джон, — велел я себе. — Шевели извилинами. Кен сказал: это тебе не «Платоник». Не моделирует действительность…
Если подумать, определенный смысл тут был. Аристотель полагал, что Платон заблуждается. Действительность не есть нечто существующее у нас «за спиной», предстающее единственно в виде теней и постигаемое исключительно умом. Аристотель твердо верил: мы познаем мир посредством чувственного восприятия.
А из чего складывается чувственное восприятие у компьютера? Ввод данных. Нажатие клавиш и щелчки мыши. Побайтная загрузка в память оцифрованных звуков и изображений. Клавиатура доложила, что объем сбережений в этом месяце составил десять фунтов, — значит, десять. Позднее клавиатура объявила «100 фунтов», и компьютер пожелал выяснить, что же правильно. Обнаружив в бумажнике сотню хрустящими банкнотами, хотя пару минут назад там лежала одинокая десятка, я тоже наверняка захотел бы докопаться до причины подобных перемен.
Я уставился на экран. Почему компьютер так себя ведет? Хорошо, не беда. Я впечатал в ячейку под £10 еще £90. Оп-ля! Теперь на моем накопительном счету числилось 100 фунтов.
Вот бы загладить жизненные промахи было так же легко…
Со временем мне понравился «Аристотель». Когда я писал длинные статьи, он проявлял инициативу. Я привык полагаться на маленькие послания, возникавшие на экране по мере того, как отрывок текста обретал завершенность.
Дж. Дэвис не мог опубликовать «Введение в экзистенциализм» в 1982 и 1984.
Или:
Груман не мог родиться сразу и французом, и немцем.
От «Аристотеля» была и другая польза. Он умел заставить думать, устраивал очные ставки с вашими же посылками и допущениями.
Почему вы так часто начинаете фразу с «Надо надеяться»?
Или:
Зачем жертвовать £40 в программу «Накормим бездомных», если в этом месяце вами выброшено продуктов питания общей стоимостью £45?
И верно, зачем? Я решил тратить экономнее. Съедать все, что купил. В холодильнике завалялось полпучка побуревшего латука. Я сварил пару яиц и сделал из него салат.
Впервые я заподозрил, что не все ладно, когда однажды поздно вечером, недели через три после установки «Аристотеля», позвонил Кен.
— Слышь, Джон… — Он еле ворочал языком. В трубке звякали стаканы, приглушенно смеялись люди — попойка в пабе после закрытия.
— Кен, — сказал я. — Два часа ночи, черт дери! У тебя горит?
— Джон, ты на своем компе работал?
— Естественно, я работал на своем компьютере. Позволь узнать: зачем ты звонишь мне среди ночи с подобными вопросами?
— Нет-нет. Пива больше не хочу. Нет. Виски. — Голос Кена звучал сдавленно. Я живо представил, как он стоит в своей обычной позе, зажав трубку между ухом и плечом, и знаком подзывает бармена: налей. — Нет-Нет, Джон. Ага, хорош! Само собой, чего бы тебе не работать на своем компе. Главное, в Сеть не суйся.
— Что? Почему? А почту как прикажешь читать? Эй, Кен, что с тобой?
Связь оборвалась.
Я вернулся в постель и уперся взглядом в потолок. Сон улетучился. Мысли неудержимо сносило к Дженни. Интересно, что она сейчас делает? Промаявшись с полчаса, я поднялся, пошел в гостиную, взял гитару и сдул с нее пыль. Попробовал сыграть, но струны были старые, и подстроить их я не смог.
Картинка на экране моего компьютера изображала нас с Кеном на вершине Бен-Невиса[11]. Холодный суровый пейзаж. Над безжизненными просторами (скалы, камни, развалины неведомой постройки) клубятся серые тучи. Человек в желтом дождевике и толстой вязаной шапке, сидя на корточках, помешивает что-то в кастрюльке на походной печи. От горячего супа валит пар.
Кен был в куртке и тонком джемпере, на ногах — старые кроссовки. Словно вывалился с парой приятелей из форт-уильямской пивной и вдруг вздумал ради хохмы взобраться на гору.
И взобрался.
Кен держал банку лагера, приподняв ее так, чтобы она попадала в кадр. Я в старой крэгхопперовской[12] штормовке стоял рядом — судя по всему, глубоко озабоченный благополучием брата.
Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать… Эта картинка образцово остановила мгновение. Она выкладывала зрителям все, что им следовало знать о моих отношениях с братом.