Я словно парил.
— Псу это не понравится, — сказал я Джесси.
— Пес без ума будет, — отозвался тот. — Мы с Псом в одни игры играем.
В девять утра пришел продавец, а в глазах Джесси уже горел огонек менялы. Достаточно будет сказать, что ни до, ни после я не видел, чтобы торговец подержанными машинами плакал.
У бедняги не было ни шанса. Он торчал на своей стоянке целый день, пока мы с Джесси дотошно объезжали всех торговцев в радиусе пяти миль. Мы помахали ему из милашки «кадиллака» пятьдесят седьмого и прокатили мимо в отлаженном «империале» пятьдесят шестого. У него на глазах мы попинали шины всего сколько-нибудь крепкого, а на его стоянку пришли не раньше, чем за четверть часа до закрытия. Мы с Джесси вылезли из «де сото», Картошка и Чипс потянулись следом.
— Приезжаю в Миннеаполис, и всегда одно и то же, — сказал Джесси мне, но достаточно громко, чтобы расслышал торговец. — Моя баба так и норовит подцепить фермера, а мои собаки начинают блевать. — Когда мы подошли поближе, голос у Джесси стал просительный. — Будем надеяться, этот малый поможет ковбою в беде.
Оставалось только восхищаться. Всего две фразы, а Джесси уже сбил бедолагу с толку.
Картошка был такой дурак, что потрусил прямо к «линкольну». Чип, разыгрывая безразличие, сел, свесив язык. Потом он побежал к потрепанному «понтиаку» и помочился на колесо.
— Наверное, я чего-то недопонял, — сказал Джесси продавцу, — ведь у пса отличный нюх. — Он посмотрел на «понтиак». — У этой штуки есть мотор?
Мы проговорили добрый час. Джесси отказывался даже смотреть в сторону «линка». Он всерьез обсуждал «ла салль», даже вывел ее прокатиться пару кварталов. Она была просто душка. У нее имелись форсунки с керамическим покрытием для защиты от жара и ржавчины. У нее был восьмицилиндровый двигатель с таким длинным ходом поршня, что шины плющило уже на второй передаче. Мой «де сото» был хорош, но до той «ла салль» я даже не подозревал, что моя машина, если и зверь, то беззубый. Когда мы уходили со стоянки, вид у продавца был несчастный. Он опоздал к ужину.
— Держись того, что имеешь, — сказал мне Джесси, когда мы забирались в мою «де сото». — Время «ла салль» вышло. Пусть отправляется к коллекционеру. Терпеть не могу, когда хорошая машина сдыхает от отсутствия запчастей.
Мне подумалось, не вспомнил ли он Мисс Молли.
— Потому что, — продолжал Джесси, пиная шину дурацкого «фольксвагена», — великие машины умирают. Я виню в этом немцев.
На следующий день мы сговорились с продавцом на тысячу долларов.
Мы взяли «линк» прокатиться, но сперва и Джесси, и я залезли под днище. На левом заднем крыле скопился свинец, но перед держался надежно. Никто не забил опилками дифференциал. Мы не нашли ни масла в воде, ни воды в масле. Продавец стоял рядом, любуясь блеском своих ботинок. Он был одним из тех людишек с Востока, которые не могут не говорить снисходительно, особенно когда хотят казаться любезными. Клянусь, на нем был белый галстук с красными утятами. Под солнцем Миннесоты его рыжие волосы казались блондинистыми, а на лице высыпали веснушки.
Джесси вел медленно-медленно, пока не нашел интересный отрезок шоссе. Продавец сидел рядом на переднем. Мы с Картошкой и Чипсом устроились на заднем. Чипса как будто подташнивало, но Картошка глядел счастливо.
— Боюсь, — с сожалением сказал Джесси, — мотор чертовски будет реветь. С годами, знаете ли, тишины хочется.
Брату Джесси было чуть больше тридцати, но он дергал себя за нос и за уши, как дряхлый старик.
— Очень-очень надеюсь, — сказал он совсем горестно, — что никто не запихнул в покрышку ботинок.
И тут он дал газу.
Визг вышел на редкость удовлетворительный. «Линк» рванул как ужаленный, голова продавца дернулась назад, его плечи вдавило в спинку сиденья. Картошка издал счастливый-пресчастливый «гав» и высунул морду в открытое окно. Мне хотелось заорать: «Осанна!», но у меня хватило ума держать рот на замке. «Линк» растолкал несколько машин, пролетел мимо грузовика с сеном. Когда за окнами заревел воздух, веснушки на лице продавца выступили бородавками. Старик Картошка так и сидел, высунув нос наружу, и от ветра нос пересыхал. Картошка был так туп, что пытался его облизать, — язык ему тут же сдуло на сторону.
— Да тут одна скорость, — пожаловался Джесси. — Только поглядите.
Он дернул руль, что на скорости девяносто миль чувствовалось основательно. Галстук продавца улетел тому за плечо. Красные утята стали точь-в-точь цвета веснушек.
— И-и-су-се, — выдавил он. — Восемьсот — и сбросьте скорость. И для верности уперся руками в бардачок.