А сосульки напомнили о себе, когда он вышел на обед.
Едва сделал шаг с крыльца, сверху донесся треск. Василий Ильич не успел и вздрогнуть, как его ударило по макушке тяжелым и холодным. Он взмахнул руками, перед глазами все закружилось.
Когда очнулся, понял, что сидит, прислонившись спиной к чему-то твердому, что голова страшно болит и кто-то бьет по щекам.
— Жив, Ильич? — спросили голосом мощным, точно рев водопада, а носа коснулся запах перегара.
Голос и «аромат» Василий Ильич знал. Они принадлежали Петровичу — дворнику, следившему за чистотой около их офисного здания. Тот работал здесь чуть ли не с начала девяностых, был на короткой ноге со всеми, от топ-менеджеров до секретарш, и любил рассказывать старые анекдоты.
— Вижу, что жив, — сказал Петрович. — «Скорую» вызвать?
— Нет, не надо…
Головная боль уходила, а в остальном Василий Ильич чувствовал себя неплохо.
Открыв глаза, он нервно всхлипнул и подумал, что к врачам все-таки стоит обратиться.
Петрович сидел рядом на корточках, сине-оранжевый комбинезон его, как обычно, покрывали грязные пятна. Торчала черная борода, вот только глаза на смуглом лице были желтыми, словно у кота, а зрачки — вертикальными.
Из густой шевелюры дворника выпирали багровые рожки в мизинец длиной.
«Контактные линзы, — подумал Василий Ильич. — А рога можно в магазине купить, на проволоке».
— Ты что, на маскарад вырядился? — спросил он.
— Какой маскарад? — Петрович удивленно мигнул и поднялся. — Ильич, ты что?
Василий Ильич почувствовал, что краснеет. Поспешно встал, переждал легкое головокружение и принялся отряхивать брюки.
— Я долго валялся? — спросил он.
— Пару минут. Я сразу подошел, — голос дворника сделался удивленным. — Только я не понял, чего ты шлепнулся? Лед-то я еще утром счистил…
— Сосулька, — Василий Ильич огляделся, но крыльцо и тротуар рядом с ним были чисты. То, что упало с крыши, исчезло без следа. — Она точно была… упала мне на макушку… честное слово…
— Да? — Петрович ухмыльнулся, лицо его на мгновение стало обычным, потом вновь вернулись красные рожки и желтые глаза. — Как скажешь, Ильич. Давай расскажу тебе…
— Нет, извини, но я пойду. Тороплюсь.
В этот момент Василию Ильичу было точно не до бородатых анекдотов.
Раздраженно дернув плечами, он кивнул дворнику и заторопился прочь от места собственного позора.
Деловой человек, солидный мужчина, а валялся на земле, точно пьяный бомж!
Меж тем последствия удара по голове проявляли себя довольно странным образом. Окрестности офиса, знакомые до последней пяди, выглядели чудно. Клубились облачка серого, непонятно откуда взявшегося тумана, дома казались больше, чем раньше, тускло горели причудливо изогнутые вывески.
На мгновение Василию Ильичу показалось, что он угодил в какое-то другое место.
Он остановился и оглянулся.
Дворник стоял на том же месте, смотрел вслед, и глаза его пылали желтым, точно автомобильные фары.
Почесав в затылке, Петрович щелкнул себя по правому рогу и пошел прочь. Василий Ильич нервно вздрогнул и двинулся дальше. Протиснулся меж припаркованными машинами, перешел улочку и оказался у входа в «Винный бутик».
Магазин, где торговали элитным алкоголем, тоже изменился. Рядом со знакомой дверью из белого пластика появилась вторая — черная, глухая и массивная, из непонятного материала, похожего на камень.
Прямо на ней виднелись горящие буквы, образующие слово ОТКРЫТО.
— Неужели это мне кажется? — Василий Ильич облизнул пересохшие губы. — Тогда мне надо срочно к психиатру…
Он вздохнул, сделал шаг и толкнул черную дверь, ручки на которой не было. Та неожиданно легко подалась, стала видна уходившая вниз лестница, грязные и потертые ступени. Василий Ильич вступил на первую из них, удивляясь связности собственного бреда.
Спустившись, оказался в полутемном подвальчике, напоминавшем винный магазин советских времен. Тут царил кисловатый запах, стояли штабеля ящиков с бутылками, пол выглядел настолько грязным, словно его не мыли никогда. На маленьких окошках странно смотрелись занавески из плотной ткани.
— Чем могу служить? — шепнули Василию Ильичу в ухо, и тот с трудом отогнал искушение подпрыгнуть и закричать.
Юноша-продавец мог похвастаться бледной кожей и огромными черными глазами. Одет он был в длинный темный балахон с прорезями для рук, а на пальцах носил кольца из бронзы. Они тускло поблескивали в полумраке, чернели нанесенные на них уродливые значки.