Он рано узнал, что обречен. Но даже глядя в лицо смерти, постарался отнестись к ней философски. Как ко всему в жизни.
Поздние его книги признаны откровенно неудачными — это относится и к скучной утопии «Остров» (1961), и к одному из первых в мировой литературе сценариев «постатомного» будущего — роману (фактически, киносценарию) «Обезьяна и сущность», вышедшему вскоре после войны и Хиросимы — в 1948-м. Более успешными среди определенной части читающей публики оказались публицистические книги Хаксли, посвященные мистическим исканиям и наркотическим откровениям смертельно больного писателя. Мескалин, получаемый из южного кактуса пейота (или пейотля), он попробовал раньше Кастанеды, а затем перешел на героин и ЛСД. К наркотикам Хаксли пристрастился не от праздной лени — во-первых, они позволяли хоть ненадолго, но снять физическую боль, а кроме того, ему было просто любопытно! Его поздние книги, посвященные наркотическим путешествиям за грань доступного, вызывали скандалы. Однако мало кто сподобился прочитать их как путевые дневники писателя, никогда не ленившегося открывать для себя неизведанное.
В последнее свое путешествие — без возврата — Олдос Хаксли отправился в ноябрьские дни 1963 года. Писали, что обреченный больной принял смертельную дозу ЛСД, чтобы прекратить мучения. На самом деле он всего лишь попросил жену дать ему дозу обычную, саму по себе не фатальную. Как бы то ни было, эту смерть почти не заметили, потому что мировые СМИ были полны разбором обстоятельств другой кончины — убили президента Кеннеди…
* * *Ранние книги Хаксли — романы «Желтый Кром» (1920), «Шутовской хоровод» (1923) и «Контрапункт» (1928) — по сей день считаются высокими образцами английской сатиры и философской прозы. И, конечно, не забыто его главное творение — утопия-антиутопия, название которой, не без издевки заимствованное у Шекспира, с легкой руки Хаксли приобрело широкую известность.
Между прочим, задумал свой роман Олдос Хаксли как художественную полемику с великим соотечественником — тогдашним гуру интеллектуалов Гербертом Уэллсом. Хаксли по своему обыкновению планировал дать резкий, но вместе с тем корректный, как и подобает в споре британских джентльменов, ответ утопическим грезам Уэллса на тему «люди как боги». Однако в процессе работы, как отмечал сам Хаксли, «первоначальный замысел пародии быстро вышел из-под контроля».
То, что задумывалась пародия, сомнений не вызывает. В книге немало персонажей с «говорящими» именами — Ленин (которого в нашем переводе благоразумно превратили в Линайну), Бернард Маркс и «доктор Шоу», Бенито Гувер, Гельмгольц Уотсон, Морган Ротшильд, Герберт Бакунин, Жан-Жак Хабибулла. А еще некто по фамилии Уэллс — а как же иначе! Провоцирующих масок в этом шутовском хороводе выше крыши, а вот герои странным образом отсутствуют. Их вполне заменяют столь же провоцирующие, будоражащие, шокирующие идеи.
Пересказывать роман сегодня нет необходимости. Тем из любителей фантастики, кто его не читал, можно только посочувствовать. Но напомнить главный вопрос, которым задался автор, как раз в наши дни — актуальнее некуда. Сформулировать его можно так: до каких пределов мы согласны пожертвовать нашей индивидуальностью ради комфорта и благополучия?
Позже Хаксли напишет: «Одной из многих причин одичания и трагизма человеческого существования является тот факт, что социальная организация для человека одновременно и необходима, и фатальна. Люди всегда создавали такие организующие начала для собственного удобства, чтобы потом с той же последовательностью оказываться жертвами этих своих доморощенных монстров».
Многие государства и социальные системы могли бы при желании узнать себя в изображенном обществе, как в зеркале — и узнавали. Однако точно известно, что замысел «технологической утопии» зародился в голове Хаксли после поездки в США. О том говорят и многие детали, самая яркая из них — летосчисление «после Форда». В оригинале AF (after Ford) — вместо латинского AD — Anno Domini (от Рождества Христова). «В конце концов, — замечает Брайан Олдисс, которого трудно заподозрить в особых симпатиях к социализму, — это 632 год от Рождества Фордова, а не Ленинского».
Итак, главное, по мысли строителей очередной утопии — это гарантировать всем без исключения счастье. Что важно — счастье, понимаемое как комфорт. Иными словами — стабильность, здоровье, абсолютную и изначальную удовлетворенность своим местом в жизни, бездумное и безбедное потребление, распространяемое не только на вещи, но и на эмоции, на чувства, на секс… Достичь этой кажущейся невозможной гармонии поможет всесильная наука — недаром названа утопия «технологической». Конкретно — помочь выводить будущих жителей Утопии в специальных колбах, после чего изрядно промыть им мозги, изначально «определив» в ту или иную конкретную касту. В романе Хаксли это зомбирование проводится посредством гипнопедии. И всего-то!