Георг закрыл глаза и увидел русоволосого мальчишку, ведущего на поводке здоровенного лохматого пса. Они шли вперед — небыстро, поглядывая по сторонам — темными тропами, светлыми путями.
Александр Гордиан А был ли Гагарин?
Беллетрист Даниил Шмустрый еще во времена ученичества дал зарок не начинать текст со сцены похмелья. Он заходил от основ, от земли-матушки, мол, грозовые тучи заволакивали небо, копья молний били в землю — и во втором абзаце, не раньше, являл героя миру. «Вспышка боли озарила затуманненое сознание, и генерал спецназа Егор Шеремет по прозвищу Смерш очнулся в окружении крестоносцев».
Да, как-то так. Шмустрый возделывал жирную ниву провалов во времени и прочей альтернативы, и с зачином всегда имел проблемы. Фантазии не напасешься придумывать, каким бесовским промыслом генерала занесло к псам-рыцарям. Ну, взрыв, молния. Секретный эксперимент, наконец. Банальной пьянки Даниил чурался, как приема нелитературного, а поди ж ты! Жизнь распорядилась по-своему.
Беллетрист отклеил щеку от столешницы и повел головой, слушая звенящую пустоту внутри черепа.
«Эк, меня», — подумал Даниил. — «Погорячились вчера с абсентом!»
Собственно, ничего экстраординарного он не увидел. Лаборатория, советская, предынфарктно-перестроечных лет, судя по оборудованию. Много их, лабораторий, повидал Шмустрый во времена научно-технической молодости.
И все бы ничего, но за приборным стендом вполоборота сидел человек. Смутно знакомый человек. Даниил бочком-бочком как краб подкатился ближе.
Не может быть!
Человек развернулся навстречу. Улыбнулся знаменитой улыбкой.
— Здравствуйте, Даниил Сергеевич, — сказал Юрий Гагарин.
«Мамой!» — была Шмустрому вторая мысль. — «Мамой клянусь, больше ни капли!..»
Примерно в то же время, в Москве на площадь трех вокзалов выпрыгнула из переулка лихая машина шестой модели, ведомая джигитом немолодых годов и приятной наружности.
— В Душанбе, да? В Душанбе тепло! — развлекал пассажира джигит. — А здесь холодно. Двенадцатое апреля, праздник космонавтики — и холодно!
Пассажир цокал языком. Он не знал такого праздника и вообще думал, что космонавты стоят на дорогах с черно-белыми палками. И что им каждый день — праздник.
— Вах! — огорчился джигит и за оставшуюся до вокзала минуту провел краткий ликбез.
— …и сказал «поехали»! Наш парень! — джигит отставил большой палец. — Я его сам видел, руку жал. Он тоже из Душанбе, жил на улице Гагарина — у любого спроси.
Груженный мешками пассажир отчалил в сторону Душанбе, в машину тут же сел новый.
— Куда едем? — спросил джигит.
— В Домодедово, — распорядился новый и мягко пожурил. — Зачем же выдумывать, Роман Абдулсалимович? В Душанбе я бывал только проездом…
А на другом краю Земли, в гостиной собственного дома в пригороде Лос-Анджелеса моложавая женщина, не веря глазам, перечитывала открытку.
— А я говорил, Джен, у тебя получится! — добродушно гудел муж.
— Вау, бабушка! — пищали внуки. — Ты выиграла викторину?! Ты победила Умного Ларри?!
— Ма, ты супер! — обнимал сын. — Мы тобой гордимся! А кто это?
С открытки широко улыбался человек.
Женщина вдруг разозлилась.
— Сашка, — сказала она по-русски, и понял ее только сын. — Это Гагарин! Ты-то мог бы запомнить, хотя бы в детстве!
— Я помню, помню! — всплеснул руками сын. — Это человек, которого ты угадала в викторине. Ну, забыл, извини…
Последним из компании подтянулся бизнесмен широкого профиля Витька Муртазин на собственной парусной яхте «Смуглянка».
В конце апреля «Смуглянка» зашла в рыбацкий порт острова Брахмапутра или Махабхарата — сам дьявол язык свернет от этих названий.
На дощатом берегу «Смуглянку» ждали.
— Эскьюзми! — поздоровался Витька с таможенником.
Таможенник почесал лодыжку заскорузлой пяткой и тоже поздоровался. Наверное.
— Уотер, фуд, рипэйр, — обозначил приоритеты Витька. — Ю андестенд ми?
Таможенник достал из тюрбана бумажку.
— Витька… вас просят… пройти… паж… пожал… уйста.
— Вона как!
Приключения Витька любил. Он сунул в подставленный тюрбан бумажку с Франклином и отдался судьбе.
Брахмапутра (или Махабхарата) оказался ничего так. В меру цивилизованный, в меру экзотичный: аквамариновое небо, зеленая лагуна и разноцветные, торопливо живущие джунгли между ними. Хоть в рекламе снимай!