Обычная история. В смысле — заурядная история развивающейся страны. Тамароа наделала великое множество долгов в ходе своего замечательного роста и поразительного развития, и теперь платежи тяжким грузом висят на их экономике.
— Мы стремимся найти способ уменьшить бремя, — сказал он.
Конечно, я сочувственно покивал. Кто бы не посочувствовал?
Он доверительно наклонился через стол:
— Я должен попросить вас хранить все сказанное далее в глубочайшей тайне.
— Хорошо, — согласился я.
— Наши долги по большей части в долларах, — сказал он. — Если доллар упадет в цене, в то время как рейтинг нашей валюты поднимется, то наш долг существенным образом уменьшится.
— Это верно, — согласился я.
— Потому мы хотим заставить доллар упасть.
Он вопросительно посмотрел на меня, и я ответил:
— Желаю удачи.
— Потому вас сюда и вызвали.
— Простите?..
— Мы хотим, чтобы вы помогли нам обрушить доллар.
Я даже не нашелся с ответом. Это что, часть собеседования, некая проверка на знание основ теории финансов? Или это шутка и ему была интересна моя реакция на подобное предложение? А может, он просто свихнулся? Словом, ответил я так:
— М-м-м.
— Вижу, вы очень осмотрительны. Заверяю вас, это не праздный вопрос. Мы понимаем, насколько деликатной должна быть данная операция. И какие могущественные враги будут противостоять вам. Мы со своей стороны попробовали свои силы и обнаружили, что пока не можем бросить вызов Массачусети27.
Последнее слово он произнес с некоторым благоговейным почтением. Клянусь, Джейн, он был совершенно серьезен.
— Но и союзников у нас немало. Молодые развивающиеся нации, недовольные гнетом МВФ и Всемирного банка, их ритуалами самоотречения, их строгими законами и предписаниями, которые делают нас бессильными и неспособными нанести ответный удар. Венесуэла, Аргентина, Бразилия, Таиланд, Вьетнам...
Я кивнул, словно это произвело на меня впечатление.
— Многие десятилетия мы верили, что бессильны в новом мире замкнутой глобальной финансовой системы. Мы думали, что лишь западный путь развития эффективен, а потому отринули наши собственные традиции в гонке за чуждыми нам обычаями. Но теперь мы пришли к пониманию, что были не правы, и наши собственные методы могут оказывать влияние на рынки. Нам надо лишь научиться правильно их применять.
Но нам по-прежнему не хватает опыта, чтобы бросить вызов Массачусети. И потому мы обратили взоры на вас, на Великобританию, колыбель традиций. Мы обратились к античной Лондонской школе экономантии.
Мне захотелось схватить его за лацканы тысячефунтового пиджака и разборчиво, четко и ясно проговорить: «Э-ко-но-ми-ки!». Что этот придурок там себе думает? Мы что, имеем дело с заклинаниями и прочим чародейством? Я не имею в виду ничего плохого, конечно, я вполне уважительно отношусь к другим культурам, как и все, но в самом деле!.. На тот момент я сумел лишь удержаться и не расхохотаться ему в лицо.
— Вы очень молчаливы, — заметил он после паузы.
— Немногословность приличествует мудрому мужу, — ответил я.
Эта фразочка как-то раз досталась мне в «печенье судьбы».
— Должно быть, вы расположены помочь нам, иначе не оказались бы здесь.
— Это... не совсем то, чего я ожидал, — осторожно ответил я.
— А, — догадался он. — Возможно, мы предложили не совсем адекватную компенсацию.
Это не шутка, Джейн. Всего лишь работа на 70 тысяч фунтов в год. Чтобы завалить американскую экономику, мне требуется гораздо больше.
— Я переговорю об этом с Председателем, — пообещал мистер Самарта. — Но сначала давайте поедим.
Он позвонил в колокольчик, и появились официанты с изобилием пикантных, пряных и аппетитных блюд: жареная свинина, утка, овощи, которые я едва мог распознать, все с острым и дразнящим запахом солений и чеснока. Я охотно откликнулся на их манящий зов. Если вся поездка и окончится полным провалом, я хотя бы наслажусь шикарной едой.
Мы закончили обед очень вкусным кокосовым ликером, который не то чтобы слегка опьянил меня, но дал приятное расслабление. Мистер Самарта взглянул на свой «ролекс» и сказал:
— Скоро соберется совет Центрального банка Тамароа. Им не терпится встретиться с вами.
Я и не знал, что запланированный совет — это встреча всего руководства Центрального национального банка, но к тому времени меня уже трудно было чем-либо удивить.