– Я не умею. - У Руслана кружилась голова. - Может, здесь есть таблетки?
– Это элементарно. Захвати одной рукой кожу, другой резким движением втыкай иглу.
– Я не могу…
– Тогда я приду и помогу тебе, - в голосе прорвалось нечто, похожее на раздражение. - Ты этого хочешь?
– Нет!
– Тогда делай.
Ночью с него сошло семь потов. Он кое-как стянул с себя мокрый насквозь свитер, футболку и спортивные штаны. Каждое движение давалось с трудом, приходилось долго отдыхать.
Потом он заснул как убитый. Его разбудили короткие гудки - трубка висела на шнуре, пунктирно пищала, динамик работал очень громко, оглушительно.
Руслан ухитрился взгромоздить ее на телефон. Это усилие показалось ему сравнимым с покорением Эвереста.
Телефон зазвонил опять, когда солнце снаружи село, а Руслан кое-как налил себе в стакан горячей воды из чайника.
– Как? - без приветствий спросил чужой голос.
– Вчера упала, - сказал Руслан. - Сегодня… Вроде опять поднимается.
– Как ты себя чувствуешь?
– Я не могу встать, - признался он. - Ну, могу, наверное. Но только трудно.
– Живот болит?
– Нет.
– Значит, так, - помолчав, сказал голос. - Мне нужна твоя кровь на анализ.
– Зачем? - напрягаясь, спросил Руслан.
– Чтобы знать, что у тебя.
– Простуда.
– А если воспаление легких?
– Вы врач? - тихо спросил Руслан.
– Был, - коротко сообщила трубка. - Теперь слушай меня и делай, что я скажу.
Сперва он вколол себе жаропонижающее. Прошло хуже, чем вчера. Получился синяк.
Потом затянул руку жгутом поверх локтя. Проступил синий шнурок вены. Большой шприц в руке дрожал, и Руслан никак не мог прицелиться.
– Наркоманы справляются, - сказала трубка, лежащая на полу. - Ты разве глупее наркомана?
Руслан закусил губу - и воткнул иголку. Рука непроизвольно дернулась.
– Я промахнулся.
– Снайпер, - сказала трубка. - Робин Гуд. Стреляй еще. Стреляй, пока не попадешь.
Вид крови, заполняющей шприц, не произвел на Руслана особого впечатления. Он закончил, вытащил иглу, перевел дыхание, зажал место укола ватой - и только тогда поплыл, пошатнулся и провалился в неприятную черную воронку внутри головы. -…Эй! Ты как там? Эй!
Он открыл глаза. Шприц лежал на полу в десятке сантиметров от лица. И Руслан лежал на полу, как прикроватный коврик. Трубка пищала гудками. Нетерпеливый голос доносился откуда-то с другой стороны… Из-за двери, понял Руслан.
– Не подходите, - сказал он еле слышно. - У меня… огнемет.
– Ты что, бредишь? Руслан молчал.
– Ты отключился, - сказали за дверью. - Ты валялся тридцать две минуты. Можешь встать?
– Конечно, - сказал Руслан и не двинулся с места.
– Мне нужно, чтобы ты открыл дверь и положил шприц за порог. Руслан молчал.
– Алло, ты меня слышишь? Ты что, не можешь встать?
– Могу.
– Не бойся, - голос за дверью изменился. - Я отойду подальше. Поднимайся и делай. Потом отдохнешь.
Время остановилось.
Он лежал на диване, прикрыв глаза, и успевал мысленно побывать в десятках мест: на перевале, в автобусе, в своей старой квартире, где помнился каждый сучок на дверном косяке, где вечно стучала в стекло ветка липы.
Он открывал глаза, и всякий раз ручные часы, лежащие рядом с диванной подушкой, показывали десять.
Потом он с облегчением понял, что часы остановились. Очень хотелось пить, но не было сил встать и взять чайник.
Потом в коридоре послышались шаги. Очень характерные, неровные, будто идущий ворочал ногами, как тяжелыми колодами, и припадал на каждом шаге: та-там, та-там.
Руслан вспомнил, что не запер дверь. У него хватило силы оставить шприц за порогом, а защелкнуть замок он уже не сумел. Теряя сознание, добрался до кровати и не видел даже, куда девался шприц. Когда в следующий раз посмотрел за порог, шприца не было, будто растаял.
Его первым побуждением было вскочить и захлопнуть дверь перед носом идущего. Он рванулся, но смог лишь чуть приподняться на диване. В глазах резко потемнело.
В полумраке, сдобренном желтыми блуждающими пятнами, дверь медленно открылась. Руслан повалился в постель. Все, что он мог сейчас сделать, это укрыться одеялами с головой.
Шаги остановились.
– У меня для тебя хорошие новости, - сказал от двери глуховатый голос.
Руслан плотнее закутался в одеяла.
– Очень хорошие новости. Ты слышишь? У тебя есть пятьдесят шансов из ста выздороветь!
Врет, подумал Руслан. У меня не может быть лихорадки Эдгара.
– И еще: я тебе не опасен.
Сделалось тихо. Пришелец стоял неподвижно. Руслан задыхался в своей темноте.
– А это тоже хорошо, - добавил пришелец, будто раздумывая. - Ближайшие несколько дней тебе будет трудно голову повернуть, не то что встать.
– Уходите, - прохрипел Руслан.
– Сейчас уйду. Можно, я возьму аптечку? Руслан не ответил.
Тяжелые шаги послышались совсем рядом.
– Желтая маркировка - не самый лучший вариант, но далеко не худший, - голос слышался сейчас в двух шагах, почти над самым ухом у Руслана. - Его начали комплектовать ньюхопом еще в октябре… Ага, вот, - звякнуло стекло. - Нам редкостно повезло с аптечкой. Хочешь есть?
Руслан молчал.
– Скорее всего, нет, - сам себе ответил вошедший. - Но пить тебе необходимо часто и много. Принесу тебе воды и бульон в термосе.
– Не надо.
– Надо, надо… Я принимаю во внимание твои предрассудки относительно ходячих мертвецов - но горшок-то ты мне вынести позволишь? Острое течение лихорадки Эдгара - точно не парк аттракционов. А у тебя острый вариант. Отдыхай.
Неровные шаги удалились. Хлопнула, закрываясь, дверь.
Вторую половину дня Руслан не запомнил. День и ночь спутались. Ему было одновременно жарко, холодно, душно; потом вдруг сразу, ни с того ни с сего, сделалось легко и спокойно. Он стоял на бетонном причале и смотрел, как подходит катер, как загорелый парень в тельняшке стоит на борту с канатом в руках, покачивает просоленной канатной петлей и кричит Руслану, чтобы тот отошел от причальной тумбы. Прогибаются огромные покрышки, мягким слоем облепившие причал, борт катера прижимается к ним основательно и в то же время нежно. Пахнет морем и водорослями. Очень легко. Не жарко. Хорошо.
Не хотелось открывать глаза. Было ясно, что моря он не увидит, а увидит комнату. Бывший кабинет бывшего начальника бывшего санатория.
Он промок как мышь. Оба одеяла валялись на полу. Руслан пошевелился; у него появились хоть какие-то силы. Он чувствовал, что может встать.
– Это никакая не лихорадка! - сказал он вслух. Голос вышел чужой, но громкий.
– Это лихорадка, - тускло отозвались от двери. - Ложись. Я рад, что тебе лучше, но ньюхоп действует всего пару часов. Так что ложись и не гарцуй без надобности.
Руслан повернул голову.
Дверь была приоткрыта. Тускло горели лампочки в коридоре. Видно было лицо, закрытое синей хирургической маской и темными очками, черная бейсболка, козырьком надвинутая почти на нос, и рука в резиновой перчатке, уцепившаяся за дверной косяк.
Руслан попятился.
– Я вколол тебе лекарство, - сообщил мертвец. - Заметно, да?
– Я выздоровел? - прошептал Руслан.
– Нет.
– И у меня лихорадка Эдгара?
– Естественно.
– Но… лекарство, это же… у меня повысились шансы?
– Твои шансы ничто не повысит и ничто не понизит, - мертвец не двигался, но марля, закрывающая нижнюю часть лица, шевелилась. - Эта штука всего лишь облегчает течение болезни. Я серьезно говорю: сядь.
Руслан повалился обратно на диван.