Бросать мне уже было нечего, кроме подруги, ради которой я уже столь многим пожертвовал. И все же сквозь мою упрямую решимость пробивалась обретенная кровью и жертвами мудрость спелеонавтов: сматывайся отсюда. Где-то в этом хоре звучал и голос Колин, и этого мне хватило, чтобы принять решение.
Какого черта я здесь торчу, рискуя шеей ради не слишком близкой мне женщины? Я всегда говорил, что Колин — свой парень. Шэрон, да будет благословенно ее сердечко, это понимала и позволила мне прилететь сюда, но ради чего? Чтобы помочь Колин осуществить ее мечту? Может быть, Барт поступил правильно, взяв собаку вместо нашей подруги?
Я посмотрел в сторону страховочного фала и выхода из пещеры, но луч фонаря быстро рассеивался в воде. Решение первое: выбираться этим путем уже нельзя. Варианты? Из пустого скафандра Колин должен получиться хороший поплавок. Решение второе: снять ее скафандр и с его помощью всплыть по шахте. Возможно, я смогу использовать кабель как путеводную нить.
Я начал с застежек ее штанов. На поясе их герметизировали пластиковое кольцо и пряжки из композитного материала. Кольцо я вскрыл легко, и в лицо мне вырвался поток воздуха. По моим прикидкам, сейчас надо мной было футов пятнадцать воды, и я уже ощущал, как она начала меня сдавливать.
В вакууме мой скафандр держал примерно одну треть атмосферы положительного давления. Под водой я окажусь «перевернутым», в том смысле, что наружное давление на скафандр окажется выше, чем внутреннее. Номинально он был способен выдерживать две атмосферы «перевернутого» давления, и я быстро прикинул, на какой глубине могу продержаться, прежде чем меня раздавит.
Сила тяжести на Каллисто составляет одну восьмую от земной, а это значит, что я выдержу глубину в восемь раз большую, чем на Земле. То есть я выживу на глубине до 150 метров, но буду расходовать воздух намного быстрее.
Я стянул с Колин штаны, закрепил их между прутьями решетки и принялся за торс. Задача оказалась трудной — руки женщины закоченели и не хотели вылезать из рукавов.
Сняв шлем, я наконец-то посмотрел ей в лицо. В рассеянном под водой свете оно не выглядело столь ужасно, как я боялся. Тут я заметил на шее подруги алмазное ожерелье из переплетенных нитей с шестиугольными звеньями. Модель цепи космического лифта. Когда я за него потянул, звенья стали жесткими. Умно: попробуй сними!
То, что я снял шлем, никак не помогло высвободить ее руки из рукавов. Пытаясь это сделать, я тратил много воздуха, но у меня ничего не получалось. Я мог сорвать перчатки, но проблема заключалась не в них.
Меня вытошнило в шлем, и большая часть рвотной массы стекла по шее. Я бережно выпустил Колин. Она опустилась на дно трепещущим перышком — волосы развеваются, ноги затянуты в термобелье.
Снимать с нее весь скафандр было уже некогда. Штанов должно хватить. Они со встроенными ботинками и должны держать воздух в перевернутом виде. Я отрезал кусок страховочной веревки, намотанной на барабан, и пропустил ее сквозь кольца наружной сбруи. Продел руки в веревочные петли и поднял штаны над головой. Затем опустился к баллону Колин и выпустил ее отработанный воздух в штаны. Они надулись над головой, будто гротескный парашют. Из ботинок вывалились две стельки-дезодоранта и упали на мой нагрудный ранец. Как это было типично для Колин — даже здесь она заботилась о гигиене.
Я медленно всплывал. Направив свет вниз, я разглядел Колин, оскверненную и униженную. Я замерзал, дрейфуя внутри мертвой луны и прислушиваясь к треску смещающихся пластов льда. По мере подъема давление воды снижалось, воздух в штанах стал расширяться и выходить снизу побулькивающими струями пузырьков. Руки начали неметь от холода.
Я переместил внимание вверх, следя за тем, чтобы мой поплавок не ударился о потолок. Время от времени я водил по сторонам лучом наручного фонарика, отыскивая канат, ведущий к лебедке. Я представлял, где он находится, и, отталкиваясь ногами, плыл в том направлении. Поднявшись к наклонному потолку, я отвел штаны в сторону, а второй рукой стал отталкиваться от потолка. Так двигаться быстрее и проще, и я направился к шахте. Потолок имел наклон в ту же сторону, и вскоре я увидел в воде яркую линию — отражающий канат лебедки.
Добравшись до каната, я обвил его вокруг ноги. Наружное давление увеличивалось, мотор воздушного насоса в скафандре работал с каким-то скрежетом, и я начал задыхаться из-за едкого дыма, выходящего из обогревателя, где явно что-то коротило. По мере повышения уровня воды я тоже поднимался — в тишине, время от времени нарушаемой лишь треском льда или падением камня в колонну воды вокруг меня.