Следы драконов нашли минут через пять. Их четырехпалые отпечатки хорошо читались даже на лиственной подстилке, укрывавшей почву. Шли они напролом, нещадно ломая мелкий кустарник, попадавшийся им на пути. Поведение, не слишком-то свойственное хищникам, по сути своей призванным быть скрытными и осторожными.
— Бегом! — скомандовал капитан.
Двое бойцов двигались впереди, осуществляя авангардное охранение. Встретившийся на пути ручей форсировали шагом, стараясь лишний раз не шуметь. В прозрачной воде было видно, как снует рыба. Когда, по расчетам, до драконов оставалось с полкилометра, Шеин остановился и поднял руку: «Стоим!».
Короткие переговоры с торками — связь отличная — дали результат: хищники в семистах метрах с небольшим, повернули на север.
— Ходу!
К его удовлетворению и некоторому удивлению, Кармен хорошо держалась на марше. Во всяком случае лучше, чем он ожидал. Правда, и груза у нее практически не было, а из оружия — лишь легкий автомат-системник.
Вскоре опять остановились; пора разворачиваться в боевой порядок. Группа привычно распалась на двойки, только командир оказался во главе тройки с переводчицей и Волком.
На прайд шли скобой, охватывая его с флангов. И едва не прокололись на первых же десятках метров, когда прямо на капитана выскочила белая волчанка. Никто и не заметил, откуда эта тварь взялась. Страха или хотя бы чувства самосохранения у них, похоже, вообще нет. Они почитают за обед все, что движется… Волк — молодец! — расстрелял добычу в полете короткой очередью из своего, как он называл, оленебоя. Видно, хорошие книжки в детстве читал. Волчанку отшвырнуло назад и разбросало вокруг ошметками. Одна клешня продолжала шевелиться, отстреливая шерстинки, и Шеин предпочел обойти это место.
Стрельба, видно, спугнула драконов. Не прошло и нескольких секунд, как поступило сообщение: они остановились и сгруппировались. Понятно, молодняк защищают. И почти сразу следующее: прайд распался. Три особи бросились в стороны. Врассыпную. Оставшиеся продолжили совместное движение, заметно прибавив скорость.
Первый дракон выскочил на двойку Лося. При всей своей массивности хищник двигался легко и бесшумно, проворно огибая стволы деревьев и умело пользуясь естественными укрытиями, так что парни его заметили буквально в последний момент, успев всадить в тварь по несколько зарядов, которые не оказали видимого эффекта, если не считать вывалившихся из его тела обугленных кусков плоти. Разъяренный зверь бросился на Лося и впился зубищами ему в плечо. Если б не штатная пассивная защита, парню точно пришлось бы распрощаться с рукой, а то и с жизнью. Но все равно не сказать, чтобы ему сильно повезло. Дракон, сжав капканом пасть, рывком вздернул его вверх, одновременно пытаясь перехватить поперек туловища — как только позвоночник не сломал, урод! — и тут напарник Лося, вырвав себя из ступора, практически в упор расстрелял гада прямо в синее отвислое брюхо, водя стволом автомата, будто штриховочным карандашом — часто-часто влево-вправо. Ударная сила автоматной пули плазменного наполнения — больше двух тонн, так что если бы брюхо зверя не было таким мягким и податливым, его просто отшвырнуло бы назад, несмотря на огромный вес. А так… стрелок, оказавшийся весь в крови и обрывках требухи, кроме всего прочего залепивших щиток его шлема, ослеп и не мог видеть, как зверюга разжала пасть и Лось кулем свалился на землю, рыча от боли и злости.
Даже почти разрезанный пополам и полусожженный хищник не желал сдаваться. Во всяком случае, он, опрокинутый на землю, нашел в себе силы встать. И тогда Лось, отчасти пришедший в себя, выстрелил в тварюгу «гранатой» — малой дозой антиграва. Наверное, разумнее бы перед этим ему было убраться за дерево, но он находился явно не в том состоянии, чтобы действовать рационально и осмысленно. В тот момент он просто воевал, как его учили, годами выстраивая рефлексы. В итоге он ослеп так же, как его напарник. Оба понимали, что щитки поднимать нельзя: драконий яд смертелен. Попытка Лося рукавом очистить лицевой щиток, покрытый каплями и кляксами, привела к тому, что обзор заволокло мутно-красной пеленой, через которую просматривались лишь неясные тени. Озверевший Лось отщелкнул застежку и сдернул шлем. К нему мгновенно вернулось зрение и — увы! — обоняние. Ко всему прочему он лишился связи.
Мечты и моления биологов базы притащить хоть один образец начали походить на глас вопиющего в пустыне.
Поредевший прайд пришлось догонять бегом. Если верить торкам — а кому еще тут прикажете верить? — два зверя убежали недалеко и затаились. На каждого из них капитан направил по двойке.