Выбрать главу

Скорн растянулся на одеялах, которые мы провезли через море сухими, и уснул мгновенно, как умеют засыпать люди, знающие, зачем они живут.

Я сидел, глядя на его лицо. В этой жизни все когда-нибудь наступает в последний раз, и я знал, что утром Скорн не проснется. Ему было далеко за девяносто, немногим удается дожить до такого возраста. Скорн служил мне верой и правдой, а я дарил ему силу и несокрушимое здоровье. Но бессмертия не может даровать никто. Скорн и сейчас был способен без устали грести и, не опасаясь хвори, спрыгнуть в ледяную воду, но душа его устала жить. Еще несколько дней назад он должен был мирно умереть во сне, и я не знаю, где он находил силы, чтобы двигать свое могучее тело.

Не так трудно заставить его двигаться и дальше, но подобные штуки сродни некромантским мерзостям. Поступить так было бы слишком жестоко по отношению к человеку, который был для меня больше чем слугой. Пусть спит. Дальше я пойду один.

Утром я похоронил Скорна. У подножия пологой скалы вырыл могилу, а в скалу вонзил меч, с которым Скорн не расставался много лет. Теперь меч будет указывать место, где покоится богатырь. Вряд ли здесь скоро появятся люди, и вряд ли среди них найдется тот, кто сможет вырвать меч из камня, но подобные мелочи меня не заботят. Добыть меч сможет лишь достойный его, а случится это через неделю или тысячу лет — не все ли равно? Потратив еще малую толику магической силы, я наложил на рукоять безвредное заклятие. Теперь добывший меч будет знать, что имя мечу — Скорн, а прежний его владелец лежит под этим камнем. И значит, через неделю или через тысячу лет на этом месте будет справлена тризна. Мертвый дождется, ему ждать недокучно.

Здесь я еще мог колдовать… или уже мог — это смотря о чем беспокоиться в первую очередь.

Большинство привезенного добра я спрятал в наскоро оборудованном схроне, то, без чего не мог обойтись, уложил в заплечный мешок и отправился в путь. Бывший владыка Истельна, грозный царь, великий маг и чародей, шел, словно безродный бродяга, с котомкой за плечами и рябиновой палкой в руках. Вели меня оскорбленная гордость и жажда мести.

* * *

Благодатный Истельн — край не слишком большой. Столица, лежащая на берегу пресноводного Истельнского озера, и тут же, рядом, по ту сторону неширокого перешейка, Мальц — единственный морской порт и единственная серьезная крепость на всю страну. Сейчас два городка практически слились, и приезжие считают, что Мальц — просто припортовый район. Больше городов в стране нет; имеются два торговых села на караванных путях, уходящих в глубь материка. Села эти славятся своими ярмарками и дохода приносят больше, чем столичная таможня. В отрогах Тимена — медные рудники и серебряные прииски. Вдоль берегов Истела — реки, давшей название стране и впадающей в Истельнское озеро, — соляные копи. Прохладное лето, мягкая зима. Частые дожди и плодородная почва, на которой растет все, что вздумается посадить земледельцу. Крошечные деревеньки без счета и развалины древних замков едва ли не на каждом холме.

В минувшие века здесь гремели нешуточные битвы, каждый князек, местный или из сопредельных стран, мечтал наложить лапу на достатки мирных жителей. Благосостояние расточалось дымом пожаров, население гибло, а бароны не становились богаче. Так продолжалось до тех пор, пока жители села Благое не обратились к одному из великих магов.

Чем мужики могут соблазнить волшебника? Абсолютно ничем. У серьезного колдуна есть все, что могут предложить люди, и многое сверх того. Но крестьяне, измученные и разоренные бесконечными войнами, нашли подход к магу Гверчиану, обещав ему свою любовь и верность.

Всякий из великих магов может при желании захватить власть в приглянувшемся королевстве, но при этом он останется узурпатором, которому в лицо кадят фимиам, но втайне ненавидят. Гверчиан первым из магов стал истинным владыкой. Барон, которому принадлежало село, как раз в ту пору умер бездетным; его сосед, предъявивший права на выморочное имущество, был вдребезги разбит войсками северных князей, и сам погиб в сражении, — а это значит, что селу и окрестным хуторам вместо зимней ярмарки следовало ожидать полного разорения. Герцог Истельнский еще мог бы сохранить село, а северяне не были заинтересованы ни в чем, кроме военной добычи.

Неудобства, связанные с пребыванием в округе великого мага, не идут ни в какое сравнение с разбоем княжьих отрядов. Неудивительно, что благовские мужики и остатки дружин покойных баронов приняли Гверчиана с радостью и почтением.

Северный союз немедленно распался, мародеры бежали, истельнский герцог прислал посольство, до чего прежде не снисходил. Колдун поселился в одном из баронских замков, второй был окончательно разрушен. В скором времени подобная судьба постигла и замки остальных соседей. Добром или неволей бароны и князьки теряли свои владения, превращаясь в обычных дворян и перебираясь, по большей части, в Истельн, под крыло к радушному герцогу. А лет через сто самым мирным образом произошло объединение Истельна и владений Гверчиана. Возникло новое королевство, которое не развязывало войн, но нападать на которое очень не рекомендовалось. Часть времени король Гверчиан проводил в столичном дворце, но куда чаще обитал в бывшем баронском замке, где занимался делами колдовскими.