Так ни до чего не додумавшись, я вернулся в Ось, причем удалось мне это легко и быстро. Галиановский червь был уже недвижим, причем башка его торчала из воды, вздымаясь над поверхностью саженей на десять. Я не без удовольствия рассматривал наше совместное с Галианом (с Галианом!) творение. О лучшем маяке не стоило и мечтать. Если наверху зажечь огонь, все корабли будут предупреждены, что именно здесь начинаются опасные мели и, значит, купцам следует держать мористей, а рыбакам — удвоить осторожность.
Дело оставалось за малым — разжечь огонь.
Разинутая пасть червя превратилась в удобную чашу, шагов пять в поперечнике. Туда бы масла налить, хотя бы бурдюк, — будет гореть всю ночь.
Масло в бурдюках для производства олифы, пропитки тканей, для лампад, светильников и иных надобностей можно найти на любом южном базаре. Там же — масло в амфорах, что идет в пищу. Взять его нетрудно, но не будет ли воровство хуже, чем щелчок по носу? Поступишь нехорошо, Ось так даст по макушке, что только масло потечет.
Я нашел на Огненном берегу, где пылают негасимые огни, источник черной нефти и, мысленно зачерпнув бочку густой жидкости, перенес ее на вершину так удачно окаменевшего червя. Туда же кинул частицу пламени из горящего источника. Вершина рукотворного пика заполыхала, словно факел в руке циклопа. И хотя пламя казалось темным и исходило клубами непроглядного дыма, видно его было издалека и днем, и в ночной темени.
Неделю волшебный маяк будет виден всем, а там, надеюсь, люди сообразят, что огонь следует поддерживать.
А я, закончив свой труд, внимательно огляделся и заметил, что поток магии уже не такой гладкий. В нем образовалось несколько струй, которые сплетались, словно канаты в баллисте. Если эта штука щелкнет, ничего не останется ни от меня, ни от результатов моей храброй деятельности.
Я поспешно покинул Ось, хотя и понимал, что если вселенская сила захочет, то достанет повсюду. Теперь становились понятны слова Растона, что здесь многое можно, но не нужно. Не стоит колдовать рядом с Осью, но и в самой Оси любые движения — как собственные, так и магические — должны учитывать направление силы и быть соразмерны желаемому результату. Не так просто переустраивать мир и не возмутить Ось, вокруг которой он вращается. Мне повезло по первому разу.
Двое суток я не осмеливался показаться в Оси. Совершал прогулки по окрестностям, а это было не слишком приятно, если вспомнить, что заячья шкурка погибла; сидел у очага, в подробностях изучал хозяйство Растона, доставшееся мне в наследство.
Многое так и оставалось неясным, например, вопрос с топливом. Огромные завалы древесины обнаружились неподалеку от моего убежища. Стволы топляка, промороженные до хрупкости, валялись там внахлест. Их было столько, что дров могло хватить на полторы сотни лет. Но как Растон умудрился доставить всю эту тяжесть в центр Медового острова? Некоторое время я безуспешно ломал голову над этим вопросом, а потом махнул рукой, решив, что за полтора столетия что-нибудь да придумаю.
Кристаллоид Хрусть ломал эти деревья молодецкими ударами, обломки и мелкую щепу по наклонному ходу спускал вниз, а там уже Тюпа таскал бревнышки к очагу. Подкладывать дрова в огонь ему не разрешалось. Если дров оказывалось мало или, напротив, разошедшийся Хрусть забивал дровяную камеру обломками, Тюпа тонко и неразборчиво кричал на товарища, и великан послушно замирал или ускорял свои движения.
Положение с едой было и проще, и сложнее одновременно. Задавая хитрые вопросы Тюпе, я сумел установить, что провизию Растон приносил из ледяного штрека, ведущего к Оси Мира. А поскольку дорога там была одна, значит, еда добывалась при помощи Оси. Особых разносолов у старика не водилось, следовательно, не такое уж безопасное это было дело. Тем не менее кушать нужно и человеку, и магу.
На третьи сутки я зашел в Ось и обнаружил, что жгут, скрученный мною, бесследно исчез. В мире тоже не произошло кардинальных изменений. Огонь на верхушке каменного червя сошел на нет, лишь кое-где чадили смолистые остатки, которые одни называют пеком, а другие — асфальтом. Зато неподалеку от маяка стоял на якоре корабль. Мореходы, прибывшие из Истельна, осматривали место, возможно, по собственной инициативе, но скорее, посланные Галианом.
Галиан, несомненно, не мог не понять, что в его колдовство вторглась чужая воля, переиначившая все на свой лад, и теперь наверняка паниковал. Ничего, пусть паникует — это судьба всякого, кто влез не на свое место.