По берегам открывался широкий вид на поселение изнутри; обе части его поднимались вверх и словно уходили в небо. Ровно постукивал мотор, ритмично плескали в борт волны. Керри ощутила умиротворение и на время погрузилась в свои мысли и чувства.
Она вспомнила, как наблюдала за причаливанием огромных, километровой длины круизных лайнеров в Барселоне. Несмотря на постоянное использование на кораблях нанотехнологии очистки, смрад нефти и нечистот перебивал соленый запах океана и медовый аромат испанского дрока, модифицированного для выращивания в насквозь мокром грунте просоленного приморского климата.
Голос Джейкоба ворвался в ее размышления:
— Расскажите мне о своей сестре.
При мысли об Адриане Керри еще больше расслабилась, и ей почти удалось выдавить тусклую улыбку.
— Она на два года старше меня, и, пока мы росли, я всегда называла ее своей путеводной звездой. Она единственный человек, кроме родителей, кого я всегда просто обожала.
Керри снова невольно попала под нехитрые чары ритмичного попыхивания лодочного мотора и ощутила на руке брызги прохладных капель воды, которая больше пахла хлором, чем морем.
Джейкоб тихо спросил:
— Как вы обнаружили, что произошло?
— Я ничего и не знала до недавнего времени, пока Консолидация не обратилась ко мне. Раньше я была уверена, что сестра стала жертвой нейронной атаки.
Как и Хелена.
— Похищение эмоций — это только начало. В конце — разрушение личности.
— Ради всего святого, как он вызывает эмоциональный отклик, который хочет получить?
— Из сказанного Хеленой следует, что этого он не умеет. Похоже, он как бы запрашивает доступ к группе компьютерных файлов. На оперативном инструктаже в Консолидации мне сказали, что процесс может занимать от нескольких секунд до получаса.
— Ровно столько, сколько мне требуется, чтобы пролистать «Ролодекс».[1]
«Интересно, что такое „Ролодекс“, — подумала Керри.
— Это случилось в Аристархе,[2] - сказала она. — Адриана в компании друзей ела пиццу в „Лунной пыли“.
— Я там был, — припомнил Джейкоб. — Брал их фирменное блюдо — вы знаете, на одну шестую больше, чем обычная порция.
Керри не хотела улыбаться, но удержаться не смогла.
— Да. Они тоже всегда заказывали фирменное. Было поздно, и Адриана пошла домой одна. Никто ничего дурного не подумал. Она сто раз ходила одна… Когда ее нашли, она была… пуста.
— Пуста?
— Физически совершенно здорова. Она по-прежнему любит есть мороженое, ей так же нравится, когда я расчесываю ей волосы… Но она утратила личность. Ее тело здесь, но то, что делало ее Адрианой, ушло. Он похитил ее.
Керри не могла найти других слов. Она собрала в кулак все свое существо, укрепила сердце, чтобы не допустить проявления чувств и сопливой сырости. Она могла позволить себе слабость бессонной ночью в Аристархе, или в Мадриде, или у себя в запертой каюте на каком-нибудь звездолете: сжимая подушку, она тряслась от бесшумных рыданий, ощущала соленый вкус промочивших подушку слез, когда перед мысленным взором сознание упорно рисовало лишь безжизненные глаза живой Адрианы.
Керри молчала, только плеск волн о борт катера нарушал тишину.
— Вы должны простить меня, — наконец сказала она Джейкобу.
На его лице отразились доброта и понимание.
— Это не мое дело.
Он направил лодку к очередному маленькому причалу на другой стороне реки.
* * *Керри помогла Джейкобу привязать полицейский катер к пристани. Ее поразило, что на берегу их уже ожидала другая машина.
— Как вы это сделали? — спросила она.
— Попросил управление выделить нам транспорт и сказал, что помощники мне не нужны. Они мне доверяют.
Но как только Джейкоб направился к машине, девушка схватила его за руку:
— Мне бы хотелось получить представление о его владениях, перед тем как мы станем предпринимать какие-либо действия.
— Как вы собираетесь это сделать?
— Давайте зайдем за дом.
Офицер откровенно недоумевал, но все равно последовал за ней. Они завернули за угол маленькой портовой конторы. Одноэтажное строение по каким-то причинам было выстроено настолько надежно, что выдержало бы и ураган.