Самой Зенобии в эти дни кротости не хватало. Минуты торжества были краткими, все остальное утомляло, раздражало, а порой приводило в ярость. С утра до вечера общалась с людьми, просящими для себя или родственников. Всем надо улыбаться, благосклонно говорить приятные слова и обнадеживать, ничего наверняка не обещая.
Регентский совет собирался каждый день. Опасались, что Пандухт перейдет Рису, что северные бароны начнут сводить счеты друг с другом, боялись недовольства в гвардии - измена могла глубоко проникнуть в ее ряды. Зенобия сгоряча предложила напасть на Пандухта, но маршал растолковал, сколько на это потребуется времени, средств, фуража, а главное, желания войск сражаться. Посоветовала вызвать северных баронов и перевешать всех на Черном дворе. Фалин с явным сожалением сказал, что бароны прибудут со свитой, этакими маленькими армиями, и тогда начнется война в городе.
Вскоре Зенобия вспомнила некоторые наставления из хроник и поняла, что можно властвовать, но не обязательно править. Реже стала посещать регентский совет, подписывала не глядя рескрипты и даже во время больших приемов старалась быстрее покинуть тронный зал и вернуться к себе и небесному оку. Люди наскучили ей. Власть тоже.
Время шло, скоро наследник должен был сесть на трон. Маршал и наставник опять вызверились друг на друга, и только благодаря увещеваниям брата Навассара дело не доходило до стычки.
В один из вечеров к Зенобии внезапно явились наставник Фалин и хранитель Кугель.
- Столь позднее наше присутствие, высокородная госпожа, - значительно произнес наставник, - связано с некоторыми открытиями, которые произвел наш мудрейший хранитель.
Хранитель выглядел несколько смущенным.
- Открытия столь важные, что они могут потрясти основы, - продолжал наставник. - Дело в том, что в генеалогических таблицах обнаружились твои высокородные предки. Причем такие, что твои права на трон становятся более законными, чем у этого прыщавого юнца.
На миг всколыхнувшееся: «Я знала, я всегда знала, что я особая», - мгновенно угасло, стоило еще раз взглянуть на Кугеля.
- Ах, досточтимые господа, - вздохнула Зенобия. - Нашему доброму хранителю не составит труда проследить родословную от любого вьюка до самого герцога-основателя.
- Не так грубо, - пробормотал, морщась, хранитель. - Изначальные роды и впрямь начинались с малого числа обитателей. В запретных книгах есть списки первых поселенцев, прибывших на Сариссу.
- Откуда прибывших? - спросила Зенобия.
Кугель скосил глаза на наставника. Тот пожал плечами.
- Есть разные предания, но не в них суть, - хранитель закашлялся. - Главное - все мы родственники друг другу, если глубоко копнуть.
- Спросим у брата Навассара, - мягко сказала Зенобия. - Дабы не впасть в соблазны Врага.
- Да нет никакого!.. - вспылил наставник.
Тут Кугель замахал на него руками, и он замолчал.
- Брат Навассар разъяснит, когда следует понимать его слова буквально, а когда аллегорически, - сказал Кугель.
- А Стража Благочестия тоже ссылается на аллегорию? - усмехнулась Зенобия.
- Это пустое, - раздувая ноздри, сказал наставник. - Я не хочу дожить до того дня, когда Гугон разрушит все, что созидали его предки. Тебе благоволит удача, ты внемлешь добрым советам, тебе и править.
В тишине можно было расслышать, как потрескивают язычки пламени в светильниках.
- Это речь изменника, - сказала Зенобия. - Ты испытываешь меня?
- Такими словами не испытывают, - ответил Кугель. - Страна нуждается в крепком управлении, ибо впереди годы бурь и войн. Наследник слаб и неумен и не отличит доброго совета от худого.
- Я поразмыслю над этим, - ответил Зенобия.
После того как наставник и хранитель откланялись, она долго сидела в кресле, уставившись на круглый щит, висящий над камином. Кто она - щепка, которую волна несет на утесы, или утес, которому не страшны щепки? Беспричинное веселье овладело ею, она смеялась и не могла остановиться, пока слезы не потекли по щекам, выгрызая протоки в толстом слое пудры.
Впрочем, когда у нее объявился еще один гость, она была спокойна и привела себя в порядок. Но когда маршал Гаэтано, слово в слово повторив наставника, предложил ей стать герцогиней, она опять начала смеяться и чуть не потеряла сознание...