— Ну-ка, поглядим, что там…
— Я видела несколько хижин и палаток, — сказала Мэнда. — Деревню настолько занесло пылью, что даже при дневном свете рассмотреть ее не очень-то легко.
— Это и есть Риф! — взволнованно проговорил Чан, указывая на темную полосу, хорошо заметную на фоне розовато-желтого песчаника. — Я так думаю… — тут же поправился он. — Там, кажется, какая-то ограда?
Ксайя, вооруженная подзорной трубой, рассмотрела правильной формы прямоугольную панель, подвешенную на торчащем в центре поселка подобии столба. На панель падали последние лучи заходящего солнца, и она отсвечивала оранжевым.
— Теперь понятно, откуда они берут электричество, — заметила Госпожа.
Мэнда кивнула..
— Солнечная батарея?
— Технология Основателей. Откуда она здесь? — Ксайя опустила трубу и еще раз посмотрела на россыпь электрических огней, тонущих в густых сумерках. — Что ж, до утра энергии им хватит.
Никто не возразил — ночи все еще были очень короткими.
— Я распоряжусь, чтобы вокруг лагеря поставили стражу, — сказал Тейф.
Утром Ксайя поднялась рано, чтобы как можно скорее преодолеть последние километры, отделявшие ее от Рифа. С ней отправились Мэнда, Тейф, Чан и десяток воинов. Оставшимся солдатам адмирал приказал быть наготове на случай каких-нибудь осложнений, а на гребень холмов вокруг оазиса посадил наблюдателей.
Когда путешественники приблизились к деревне почти вплотную, навстречу им выехал на рослом, медленно шагавшем коне какой-то мужчина. За его спиной Ксайя разглядела несколько жителей деревни: женщину, которая с вызывающим видом стояла перед хижиной, сложив на груди руки, и с дюжину оборванных детей, выглядывавших из дверных проемов. Вокруг деревни было расчищено в пыли несколько полей, между постройками свободно бродили свиньи и пара худых коз. Судя по количеству домов и палаток, жителей в деревне насчитывалось не больше сотни.
— Хотел бы я знать, как они зимуют, — вполголоса пробормотал Тейф. — Должно быть, прячутся в погребах. — Он мрачно покосился на Чана. — Почему ты не сказал, что здесь кто-то живет?
— Я и сам не знал, — возразил Чан. — Я ведь уже говорил… На протяжении моей жизни — даже дольше — никто из араратцев не бывал на Рифе.
— Тебе бы радоваться, что жители Арарата настолько ленивы, Тейф, — усмехнулась Ксайя. — Если бы сюда добрались ученые, на нашу долю не осталось бы ни одной тайны, ни одного секрета.
Мужчина тем временем подъехал ближе, и Ксайя увидела, что он одет в некое подобие военной формы. Его черный с серебром мундир когда-то выглядел очень представительно, но сейчас ткань выгорела и обветшала, на локтях виднелись заплаты, да и рукава казались чересчур короткими, словно мундир был с чужого плеча. Конь под всадником, несмотря на солидные габариты, тоже не производил впечатления боевого животного — для этого его движения были слишком медлительными, а мерная, тяжелая поступь выдавала привычку ходить в упряжке. Тем не менее мужчина не побоялся отправиться в одиночку навстречу отряду вооруженных воинов, и это заставило Ксайю почувствовать к нему нечто вроде уважения.
Подъехав к путешественникам на несколько шагов, мужчина остановил своего тяжеловоза и, сбросив с седла короткую веревочную лестницу, спешился. Потрепав коня по морде (для этого ему пришлось подняться на цыпочки), мужчина оставил его пастись на крохотном пятачке травы, а сам подошел к Ксайе, в которой сразу опознал предводительницу отряда.
— Добро пожаловать, — проговорил он глухим, гортанным голосом. — Мое имя Осси Ленг; я староста этого научного поселка, жители которого посвятили свои жизни изучению Рифа. Мы называем наш поселок Рифтаун.
Ленг говорил на какой-то разновидности араратского диалекта, и хотя некоторые произнесенные им слова звучали грубой пародией на тот амблийский, к которому привыкла Ксайя, она понимала его без особого труда. Выглядел Ленг лет на пятьдесят или около того, хотя обожженная солнцем морщинистая кожа и длинные седые волосы, собранные в пучок на затылке, старили его. Один глаз у старосты отсутствовал. Вместо него в пустой глазнице Ксайя увидела влажный серый шар, сделанный, похоже, из самой настоящей стали.
Ксайя в свой черед представилась, назвав себя соправительницей Зиландии. Пока она раздумывала, что нужно сказать еще, в разговор неожиданно вмешался Чан.
— Что это еще за научный поселок? — подозрительно спросил он у Ленга. — Я работаю в Арарате смотрителем Святилища Шлюпки и отлично знаю всех ученых и исследователей. Ни о каком научном поселке я никогда не слышал, в архивах тоже нет сведений о том, что такой поселок существует. Зато мне прекрасно известно, что последняя исследовательская экспедиция отправилась на Риф больше сотни лет назад.
— Эту экспедицию возглавлял мой дед, парень. Его звали Хейни Фредерик Ленг. Поройся как следует в своих архивах, когда вернешься — ты обязательно найдешь упоминание об этом славном походе. Этот мундир… — Ленг похлопал себя по груди, — этот мундир тоже принадлежал ему. Думаю, военную форму гвардии Арарата ты должен узнать!
Ксайя бросила быстрый взгляд на Чана, но ученый только пожал плечами.
— Я знаю, что Хейни Фредерик Ленг открыл Риф, вернее — он первым увидел его своими глазами. До него о существовании Рифа говорили только фотографии, сделанные автоматическим зондом Основателей.
— Разве Ленг не вернулся, чтобы рассказать о своем открытии?
— Деду не повезло, — ответил староста. — Обстоятельства были против него, несколько участников экспедиции умерли. Когда дед наконец добрался до Рифа, он обнаружил здесь крошечную деревню — люди жили в палатках возле источника пресной воды. Что они делали так далеко на севере, как сюда попали — неизвестно. Как бы там ни было, дед решил остаться с ними, чтобы обследовать Риф в течение одного-двух благоприятных сезонов.
— Но почему Хейни Ленг не вернулся в Арарат? — повторила Ксайя.
Ленг пожал плечами.
— Здесь он обрел свое счастье. Дед женился, потом появились дети, и он, вероятно, побоялся везти их через пустыню обратно в Арарат. — Ленг бросил взгляд на черную полосу, пересекающую каменную стену. — Кроме того, Риф находится здесь, а не в городе, а мой дед был настоящий ученым. Всю жизнь он посвятил изучению этого феномена, этой величайшей реликвии древнего народа. А когда дед умер, его дело продолжил старший сын — мой отец. Когда же и он погиб…
— Разве за все эти годы здесь так никто и не побывал? — с сомнением перебила Мэнда. — И ты, в свою очередь, тоже не попытался добраться до Арарата, чтобы рассказать о сделанных открытиях?
— Почему не побывал? — Ленг с вызовом вздернул подбородок. — Сбившиеся с пути исследователи, торговцы с кораблей, потерпевших крушение у побережья, — все они приходили сюда в поисках пресной воды. И, разумеется, бандиты… — Его лицо исказила суровая гримаса, и стальной глаз в пустой глазнице странно сверкнул. — Но всем им пришлось заплатить…
— Заплатить?.. — Тейф качнул головой. — Теперь я не сомневаюсь, что в жилах твоего деда текла кровь одного их хранителей Святилища Шлюпки в Арарате. Они тоже обкладывают приезжих данью, а сами только стригут купоны…
Ксайя тронула адмирала за плечо.
— Не трать свой гнев понапрасну, — пробормотала она. — И он, и его предки просто глупцы, жадные глупцы. Только взгляни на этот поселок… Быть может, у него где-то действительно зарыт горшок с деньгами, но здесь их абсолютно не на что тратить.
Ленг то ли не заметил оскорбления, то ли намеренно пропустил его мимо ушей.
— Мой дед был первым ученым, достигшим Рифа. Сами Основатели никогда здесь не появлялись — только посылали свои летающие машины. Но даже они не осмелились отправиться дальше на север.
Ксайя нахмурилась.
— Ты уверен? Неужели к северу отсюда никто не живет?
— Никто. Слишком жаркое лето и слишком холодные зимы. — Ленг покачал головой. — У меня есть доказательства. — Он зачем-то повернулся и бросил взгляд на покосившиеся хижины. — Иногда у нас здесь происходят, гм-м… разногласия. Ссоры между братьями, соседями, все такое… Случается, кого-то изгоняют из поселка. — Он обвел рукой пыльный горизонт. — Если люди уходят на восток, на запад или на юг, рано или поздно они дают о себе знать — просят прощения и умоляют разрешить им вернуться. Но тех, кто отправился на север, больше никто никогда не видел. Там никого нет — на севере нельзя жить.